– Я могу, могу, – прошептала Фредегонда и погрузилась в глубокий, живительный сон.

Она проснулась, когда в единственное окно глянул солнечный луч и осветил старые стены древнего замка. Фредегонда удивилась, что в комнате никого не было: по неразобранным постелям королевы и детей она поняла, что семейство здесь не ночевало. Но что же случилось? Девушка села на кровати и нервно сжимала и разжимала пальцы. Вчерашнее происшествие могло как возвысить, так и погубить ее. Оставалось надеяться, что ребенок не понял, почему свалился в пруд, и эта мысль юлой сверлила мозг. Когда открылась дверь и вошла королевская чета, Фредегонда вскочила с постели и поклонилась. Руки затряслись от испуга, она знала, как страшен королевский гнев, но Хильперик явно не гневался на нее, он улыбался, и у девушки немного отлегло от сердца.

– Дамуазель, вы спасли моего сына, – сказал он и посмотрел на Аудоверу, стоявшую возле него как изваяние. – С этого дня вы для нас больше чем служанка, и я хотел бы отблагодарить вас.

Фредегонда склонилась еще ниже:

– Спасибо, синьор, но я не могла поступить иначе. – Она вдруг выпрямилась, вскинула голову и смело и призывно посмотрела на Хильперика, как бы говоря ему всем округлившимся телом: «Смотри на меня, люби меня, потому что я прекрасна». Ее зеленые глаза горели, щеки пылали румянцем, алые губы звали к поцелуям, формы говорили о наслаждениях, и король вдруг почувствовал вожделение. Он стоял, не сводя глаз с этой богини – только правила приличия не позволяли ему сжать ее в объятиях, – и Аудовера, на которую Хильперик не обращал внимания, будто ее здесь и не было, сразу все поняла. Перед ней стояла будущая фаворитка мужа, которая могла в любой момент ухудшить ее и без того шаткое положение – для нее никогда не было секрета, что супруг не пылал к ней страстью, лишь исполнял супружеский долг, чтобы произвести – да, именно произвести – наследников. Конечно, она не так красива, как эта чертовка, но законная жена и будет бороться за свое счастье.

– Я бы хотел, чтобы моя жена стала вашей крестной. – Хильперик продолжал пожирать Фредегонду глазами, думая, что в свободную минуту нужно обязательно к ней наведаться. – Надеюсь, вы не возражаете. Вас окрестят вместе с моим сыном.

Девушка почувствовала его состояние, увидела его восхищенный взгляд, раздевавший ее, поняла, что овладел бы ею сейчас, если бы рядом не было жены, улыбнулась и наклонила голову:

– Я буду счастлива, синьор.

Муки королевы, стоявшей возле мужа с наклоненной головой, ее не волновали. Она знала: скоро наступит день, когда Аудовера не будет королевой.

Глава 9

Мидас, наши дни

Молодой человек открыл калитку, еле переведя дух. Борис Дмитриевич ждал его возле кипариса.

– Я видел, что вы возвращаетесь, – пояснил он. – И вышел вас встречать. О, да вы задыхаетесь! – Мужчина усмехнулся: – Сразу видно, что не очень дружите со спортом. Еще недавно я взбегал по этой горе за несколько минут и не задыхался. А вы ведь почти вдвое моложе.

– Вы правы, – не стал спорить Дмитрий. – Это все наш малоподвижный образ жизни. Приходишь домой усталым и сразу берешься за книги. Мне в моей работе нужно много и постоянно читать.

– Понимаю, – кивнул хозяин и взглянул на влажные волосы Дмитрия. – Нам с вами уже принесли ужин. Так что принимайте душ, переодевайтесь – и прошу к столу.

Лихута сглотнул слюну. Погрузившись в свои мысли, он не чувствовал голода, а сейчас был готов съесть даже быка.

– Если вы подождете меня, я помогу вам накрыть, – предложил он. Истомин покачал головой:

– Ужин у меня обычно более легкий, чем обед. Несколько блюд, не более. В основном салаты из овощей и рыба на пару. – Мужчина замялся: – Если вы привыкли к другому ужину, в следующий раз я попрошу приготовить вам что-нибудь более сытное.

Психолог замахал руками:

– Нет, что вы, я согласен.

– Тогда вперед.

Лихута не стал спорить. Он поднялся на второй этаж, быстро принял душ и сменил майку, пропахшую потом и морем. Усталость и сонливость как рукой сняло. Захотелось активных действий, и такое состояние его порадовало. Когда Дмитрий пришел в беседку, стол уже был накрыт. Борис Дмитриевич раскладывал салат из печени трески по тарелкам:

– Присаживайтесь. Ну, как ваш друг-следователь? Вы созванивались? Когда он приедет?

– Хорошо, что напомнили. – Психолог взял в руки вилку и поддел кусочек соленого огурца. – Он позвонил мне. Билеты взяты на завтра.

– Тогда передайте ему, – посоветовал Борис Дмитриевич, – что мы встретим его в Керчи.

– Да, конечно. – Лихута отправил огурец в рот. – Какая вкуснятина! Давно не ел таких солений.

– Эти овощи с грядки, выращенные с любовью моей соседкой Марией, – пояснил Истомин. – Для внуков и детей, которые часто навещают мать и бабушку. Да и как можно не навещать часто? Здесь такое райское местечко.

– Верно, – согласился гость. – Божественное место Крым. Я даже вспомнил слова Екатерины, когда любовался природой.

Пожилой мужчина щелкнул длинными, как у скрипача, пальцами.

– Знаете, что интересно? Екатерина не была на Южном берегу, а жаль. Князь Потемкин во время путешествия постоянно придумывал, какие еще красоты полуострова ей показать, и она не переставала им удивляться. А вот на Южный берег они не попали.

– Действительно жаль, – кивнул психолог и попробовал кусочек пареной форели. Она была восхитительной.

– Как вы находите мой скромный ужин? – поинтересовался хозяин.

– То, что надо, – отозвался Лихута с