— Кончай подальше от еды, — проворчал Дубина. — Эх вы, скоты. Кто же так о еде отзывается!

— Ты еще молитву над ней прочти, прежде чем приступить к еде, святоша ты наш. Монах, блять.

— Тебе не дает покоя то, что я учился в воскресной школе? У тебя на этот счет какие-то скрытые комплексы?

— Заткнитесь, что ли, — устало вздохнул я. — От вашей трескотни у меня голова разболелась. И дайте сюда… Контейнер попросили вернуть.

Пришлось забрать опустевший наполовину контейнер, потому что Дубинин ловко взял сразу два пирожка, и от каждого надкусил.

— С картошкой. С капустой…

— Кретины, — вздохнул я.

Я друзей к себе не приглашал, но они вошли сами.

Принюхались…

— Чем это у тебя пахнет? — подозрительно поинтересовался Громов.

— Горелым, — добавил Дубинин.

— Дымок стелется. Ебать, Гордей, да ты горишь! — воскликнул Громов.

Я тоже почувствовал этот дымок, бросил все, побежал. Дымом тянуло из спальни. Распахнул дверь, мне в лицо бросился огонь.

— Твою мать! — ругнулся и побежал в ванную комнату.

Друзья тоже бросились мне помогать.

Разгорающийся пожар удалось потушить своими силами.

Сгорели занавески, обгорели обои, сгорела часть якобы натурального мехового ковра, занялось шелковое покрывало и так кое-то по мелочи.

Друзья топали по комнате и покашливали от дыма. Дубинин молча распахнул окно, а Громов поднял одну из виновниц пожара — свечу и постучал по моей голове.

— Ну что, романтик? Чуть хату не спалил! Я всегда говорил, в пиздень романтику.

— Просто нужно соблюдать технику безопасности, не оставлять огонь без присмотра… — снова начал читать нам нотации Дубина.

— Ты, такой, сука, правильный! Ты не дубина, ты… Душнила! — ругнулся я.

Влада виновата. Во всем виновата Влада.

Ради кого я эту хрень с романтикой и приятной интимной обстановкой затеял?!

Я сделал фото сгоревшей комнаты на память, меня трясло.

Вот же сучка!

Одни убытки от нее, одна нервотрепка!

Еще и улетела так далеко, что просто не возьмешь и не выместишь, не вытрахаешь в нее этот фонтан эмоций.

Как же меня это выбесило, вывело из себя.

Взорвало просто!

Я вышел из комнаты, не выдержал и психанул, заорал, как дикарь в лесу:

— АААААААА!

Как будто был в горах, вокруг ни души, и можно бесконечно долго слушать, как голос теряется среди благородных, снежных вершин:

— ААААААА! — с гневным рыком.

— Что это с ним? — спросил Громов тихонечко.

— А я ебу, что ли? Стоит, орет, — отозвался Дубинин.

— Ты же у нас специалиста по психологии трахаешь.

— Так она только учится. Про такое точно не рассказывала. Может… В дурку его отвезем? Там подскажут.

Все, проорался. Пот катился градом по лицу.

— Тебя в дурку отвезти надо! — хрипло отозвался я.

Так проорался, что горло саднило. Оперся ладонями о колени, переводя дыхание.

Еще и спальню ремонтировать. И, возможно, вообще всю хату, если эта вонь не выветрится…

— Все, решено. Лечу, — выдохнул я.

— Куда?!

— В Сербию, нах.

Глава 24

Глава 24

Влада

— За прекрасный вечер в компании прекрасной дамы. Влада, ты самая красивая из всех женщин, которых я когда-либо видел.

— Мне кажется, это уже двадцатый комплимент моей красоте.

— Я не считал, — улыбнулся мужчина. — Для красивой женщины не жалко комплиментов. Считать их считаю преступлением.

— Значит, я совершила преступление против…

— Ты просто преступно красива.

Зоран Чосич послал мне обольстительную улыбку, подлил мне в бокал бермета, сам салютовал рюмочкой с ракией.

— Пожалуй, больше не буду пить, — пробормотала я.

Нет-нет, точно пить не буду! Я слишком хорошо помнила, чем обернулась моя прошлая попойка — я проснулась в постели своего босса, Мерзликина Гордея.

Не хватало мне еще и в Сербии напиться так сильно, чтобы оказаться утром в постели Зорана Чосича — хозяина ресторана, куда мы с Ивой и ее семьей забегали поужинать.

Кухня в Сербии заслуживает отдельной похвалы. Порции просто огромные, еда кажется простой, но такая вкусная, что просто оторваться невозможно. Мне кажется, что я за три дня набрала не меньше трех килограмм. Как только вернусь домой, сразу же сяду на диету и побегу в спортзал, попрошу инструктора Алину увеличить мне нагрузку вдвое или втрое…

Ну а пока можно, пожалуй, съесть еще один кусочек. Слишком уж хороши ражничи — небольшие шашлычки из свинины, а под бермет — пряное вино заходят просто на ура.

Зоран обратил на меня внимание уже во второй наш визит, подал нам напиток и десерты, которые мы не заказывали и подошел поздороваться.

Ива сразу же взяла в оборот галантного серба, который, ко всему прочему, довольно неплохо понимал по-русски. Понимая, куда дело идет, я поспешила уйти, но Ива задержалась на несколько минут.

Потом все уши прожужжала о том, какой Зоран классный мужик — немного за сорок, не женат, разведен, имеет взрослого сына, который давно живет за границей, владеет несколькими ресторанчиками, фермерой и большой собственной винодельней!

К тому же весьма хорош собой и, несмотря на то, что его фамилия Чосич — то есть, безбородый, у мужчина крайне привлекательная бородка, делающая его лицо более мужественным.

Ива настаивала, чтобы я сходила с ним на свидание!

Я поняла одно — не схожу хотя бы на одно чертово свидание, сестра мне всю плешь проест и отпуск испортит.

Схожу.

Скажу, ничего не вышло, наша встреча была ошибкой и прочее бла-бла-бла…

Вот только Зоран, как назло, хорош — обаятельный, остроумный. Взялся меня учить говорить по-сербски и назначал штрафной глоток бермета, если я говорю неверно. Ох, и хитрец же он… Сам в том же темпе выпивал ракию — фруктовую водку.

С ним довольно неплохо — легко, приятно.

Он мной искренне восхищен, рассматривает так, как будто планирует долго-долго любоваться, а потом медленно поедать, наслаждаясь каждым кусочком.

Пожалуй, можно было бы попробовать.

Возможно, мне даже понравится.

С Мерзликиным же вышло.

Ох, вот только с боссом все происходило со взрывом, мощным раскатом, приливом. Я не контролировала ситуацию, она сама несла меня, как ураганный ветер.

С Зораном же я чувствую, что решение происходит от ума, и пусть я немного выпила, но не потеряла способность оценивать ситуацию, как она есть. С