Дольше всего взгляд Валентина задержался на… букете, который держал в руках Мерзликин. Нежные эустомы, только не лимонные, как у меня, а нежно-розовые, в тон лилиям. Крафтовая упаковка и бечевка. Просто, но со вкусом. Мне бы такой букет очень понравился, не будь он адресован мне самым Мерзликиным, разумеется.

К чести Мерзликина, под нелегким, тяжелым взглядом Валентина босс держался спокойно и ровно, даже усмехнулся губами. Какое выражение было в его глазах, я не знала, ведь босс скрывал их за темными линзами очков.

— Кстати, Владислава, вам презент от благодарных партнеров, — босс протянул мне букет. — Наш офис заваливают цветами в ваш адрес. Насколько помню, розы вам по вкусу не пришлись, девочки оставили их в приемной.

Что-то здесь нечисто… Не думаю, что по мне грустили настолько, чтобы передавать цветы через офис. Ох, ладно. Главное, сейчас оказаться как можно быстрее в спокойной обстановке собственной квартиры.

Валентину позвонили. Он достал телефон, помрачнел: наверняка дело было важное. сбросив звонок, он обратился ко мне:

— Это по работе. Увидимся, Влада. Я позвоню тебе позднее!

Валентин приобнял меня, поцеловал в щеку, смотря при этом на босса, чуть не расстреливая его взглядом. Потом дядя мужа неожиданно шагнул к Мерзликину и навис над ним, словно гора. Мерзликин совсем немного уступал Валентину в росте, был более худощавым, жилистым. Но размеры горы его не пугали. Разумеется, ведь он был мастером спорта в скалолазании и стоял уверенно.

— Валентин, — протянул руку.

— Гордей, — не отступил босс.

Мужчины схлестнулись ладонями в крепком рукопожатии.

Настолько крепком, что пальцы побелели.

— Очень приятно! — протянул Валентин.

— Ну что вы, мне еще приятнее… — ответил босс.

Они трясли и трясли сомкнутыми ладонями.

Мне казалось, это будет продолжаться вечно: немного напряженные позы, ленивые улыбки и эти рукопожатия, от которых трещали кости.

— Так что там с Виктором? — вклинилась я. — Я предупреждала, что он непростой в общении. С ним нужно быть деликатным, но не стоит пытаться купить его расположение. Он этого не выносит, — напомнила я.

Мужчины нехотя разомкнули рукопожатие. Валентин еще раз попрощался, поцеловал меня в другую щеку, шепнул, чтобы я звонила ему по любому поводу, не стесняясь, и ушел.

Достаточно медленно.

— Что вы хотели? — резко спросила я у босса, едва Валентин скрылся из виду.

— Поднимемся к тебе в квартиру? — предложил Гордей.

Какой нахал!

Времени зря не теряет!

— Еще раз оказаться с вами в замкнутом пространстве? Наедине? Может быть, и спиной к вам повернуться? — процедила ядовито.

— Я бы не отказался, — не отступил босс, шагнул ближе. — А ты?

— А я бы… еще раз съездила вам по нахальной роже букетом.

— Ну что ж, — ухмыльнулся босс. — Если ты не хочешь говорить со мной наедине, будем говорить здесь.

Он обвел рукой людную улицу и прочистил горло.

— Итак, — сказал громко.

Проходящая парочка вздрогнула и прислушалась.

— С того самого дня, когда я поддался искушению и задрал твое… — начал горланить он так, чтобы все услышали.

Как это низко! Подлый прием!

— Замолчите! — пискнула я и накрыла рот босса свободной рукой. — Не смейте меня позорить возле дома, где я живу!

Мерзликин крепко обхватил мое запястье пальцам и куснул за ладонь.

— Тогда поговорим тише. У тебя, — настоял.

— Только разговор. На деловую тему. Иначе… Видели мужчину в форме?

— Видел. И кажется, кое-что понял! — оскалился босс. честно говоря, выглядело это немного пугающе.

По спине пробежали горячие мурашки, внутри все разволновалось. Что же со мной творилось в присутствии этой невоспитаной гориллы, уму непостижимо!

— Говорим на деловую тему. Букет, кстати, действительно от лиц, которым тебя не хватает после увольнения. Держи… — настойчиво попытался вручить мне букет.

Я ни за что не оставлю себя беззащитной рядом с этим мерзавцем. Пусть у него будут заняты руки, и пусть босс идет первым.

— Нет-нет! Несите его сами. Вот! Оба букета несите!

Теперь я не подставлюсь под его агрегат своим беззащитным и хрупким тылом…

— Прошу, — показала ему вперед.

Босс помедлил, но крепко обхватил оба букета. В лифте молчали, с нами ехал третий. Мы поднялись на нужную площадку. Я отомкнула дверь ключо, распахнула:

— Входите.

— После тебя, Владислава Алексеевна. Дамам нужно уступать.

— Ну что вы, Гордей Иванович. Вы же мой гость! Проходите, не стесняйтесь.

— Ах, я снова стал Гордеем. Не Гнидон? — снова нехорошо усмехнулся.

Босс демонстративно громко пошаркал идеально чистыми подошваи туфлей на придверном коврике и вошел.

Честно говоря. если бы я была его училкой, я бы поставила ему кол за поведение, выгнала из класса и позвала родителей к директору.

Невыносимый тип! Вел себя, как забияка, как пацан, у которого в одном месте играло детство!

Едва он вошел, я юркнула следом, быстро захлопнула дверь и схватила большие ножницы для нарезки цветов, которые приготовила заранее, зная, что купленные цветы будут слишком длинные для моих ваз.

Я быстро схватила ножницы и, пока босс даже не пикнул, разомкнула лезвия, приставив их к ширинке Мерзликина.

Немного сжала.

— А вот теперь поговорим, Гордей Иванович. Одно неосторожное или неуважительное слово или действие в мой адрес, отчикаю под самый корень вашу главную достопримечательность! — произнесла я.

Босс посмотрел вниз.

Любого другого мужчина приставленные к паху острые ножницы могли бы напугать, но только не этого озабоченного типа.

Напротив!

Я даже почувствовала, как у него крепко встал.

Глава 21

Влада

Мерзликин медленно поднял взгляд на меня. Буквально по сантиметру, ошпаривая тело кипятком.

— Главная достопримечательность? — уточнил он. — Неудивительно, что тебя во мне только член интересует.

— Это еще почему?

— Сама же сказала, когда писала заявление на увольнение. Жизнь женщины после тридцати может испортить только отсутствие регулярного секса. Очевидно, у тебя жизнь испорченная. Совсем. Ведь я пришел поговорить о работе и даже подумывал извиниться, но теперь…

Босс аккуратно положил на комод оба букета.

— Теперь я извиняться за наш спонтанный и приятный секс не стану.

Мерзликин сложил руки под грудью и посмотрел на меня исподлобья.

С вызовом.

Мудак!

Извиняться он не станет?! Даже если бы извинился, я бы его извинения не приняла!

В воздухе повисло напряжение.