Все потянулись в сторону кухни, откуда доносилась звонкая музыка, чем-то напоминающая польку; Ария догадывалась, что это финские наигрыши. Стол тоже навевал сказочные мотивы: бурлящие котлы, большие кубки, шипящие на огне и лопающиеся колбаски, рыбины с огромными головами и пряники как будто сошли со страниц «Гензеля и Гретель». В стеклянном кувшине томилось скисшее молоко. Перед мультиваркой, в которой пузырилось какое-то месиво, миссис Кан выставила табличку: ЛОСЬ! Жители Розвуда, столпившиеся вокруг стола, выглядели немного потерянными.

– О-о, как вкусно! – чирикнула Клодия, подходя к столу. С десяток парней бросились ухаживать за ней как за младенцем, не способным положить себе еду на тарелку. Мэйсон Байерс предложил Клодии чашку супа. Филип Грегори спросил, не желает ли она колбасок – тык, тык. Престон Уоллис и Джон Декстер, бывшие выпускники роузвудской школы, а ныне студенты колледжа Холлис и по-прежнему одни из самых близких друзей Ноэля, притащили Клодии салфетки и налили ей кружку сидра.

Впрочем, с девушками все обстояло ровно наоборот. Наоми Зиглер и Райли Вулф, приткнувшиеся возле рабочего стола, буравили Клодию злобными взглядами. Лэни Айлер, стоявшая рядом с Арией в очереди за едой, наклонилась к Фи Темплтон – которая оказалась не такой уж дурой, как привыкли считать Ария, Эли и компания в седьмом классе, когда жестоко высмеивали ее, – и прошептала: «Знаешь, она вовсе не красавица».

– Она в моем английском классе, – ответила Фи, закатывая глаза. – Читает еле-еле. Я думала, что европейцы вроде как свободно владеют английским.

Ария усмехнулась. Она-то думала, что одержимая скутером Фи поостережется высмеивать других.

– Если Джеймс и дальше будет пялиться на нее, я надеру ей задницу, – произнесла Лэни сквозь зубы, цепляя колбаску и плюхая ее на тарелку. Джеймс Фрид был ее новым бойфрендом.

Кто-то похлопал Арию по плечу, и она обернулась. Сзади стояла Клодия, глядя на нее большими голубыми глазами.

– Привет, Ария, – сказала она. – Я съесть тебя?

Поначалу Ария восприняла ее слова всерьез – а что, это в духе сказочной злодейки. Но потом она заметила, как Клодия нервно вглядывается в толпу.

– Так много людей, а я знаю только тебя!

– Какая замечательная идея! – Миссис Кан появилась из ниоткуда и положила руку на плечо Арии. – Вы обязательно должны подружиться! Тебе понравится Ария, вот увидишь, Клодия.

– О. – Ария затеребила рукав «летучая мышь» своей шелковой блузки. Может, Клодии лучше столоваться в мужском антураже? Но вряд ли она могла сказать такое миссис Кан.

Положив себе на тарелку еще пару кусочков вегетарианского гуляша, Ария увлекла Клодию к эркеру, где стоял диванчик. Они затихли на мгновение, оглядывая гостей. Популярные девушки роузвудской школы переместились за длинный стол в уголке для завтрака, по-прежнему обстреливая Клодию – и Арию за компанию – ненавистными взглядами. По соседству группка взрослых – Ария видела их впервые – пытались перещеголять друг друга, хвастаясь, в какие колледжи поступили их отпрыски. В арке гостиной Ария заметила Спенсер и незнакомого парня, но не стала махать рукой.

Открытка не давала ей покоя. Сегодня у нее возникло стойкое ощущение, что кто-то за ней наблюдает – даже в классах, где она сидела в последнем ряду, даже в кабинке туалета. Она постоянно крутила головой, чувствуя, как колотится сердце, но никакого «хвоста» не обнаруживала. Во время самостоятельных занятий она прослушала подряд две кассеты по медитации, но они лишь взбесили ее еще больше. Даже сейчас, сидя здесь, на кухне Ноэля, она продолжала заглядывать в телефон, в ужасе ожидания нового сообщения.

Неужели «Э» действительно вернулся? Что, если он знает, какую чудовищную вещь она совершила?

Ария повернулась к Клодии, пытаясь выбросить из головы пугающие мысли.

– Ну, и как тебе понравилась наша школа?

Клодия промокнула рот салфеткой.

– Такая большая. Я все время теряться! И люди дают мне направления, а я как… ууф! – Она продемонстрировала, как отирает пот со лба. – Моя старая школа в Хельсинки? Шесть комнат! Тридцать человек в наш класс! Ничего подобного здесь!

Уголки ее рта смотрели вниз, пока она говорила. Свою тираду она закончила робким смешком. Неужели Клодии… страшно? Арии и в голову не приходило, что такое эффектное, уверенное в себе создание может чего-то испугаться. Возможно, Клодии ничто человеческое не чуждо?

– Я понимаю, о чем ты. – Ария проглотила кусочек свеклы и пюре из репы. – В школе, куда я ходила, пока жила в Рейкьявике, училось человек сто, не больше. Я перезнакомилась со всеми уже через пару недель.

Клодия опустила вилку.

– Ты учиться в школе в Рейкьявике?

– Да. – Неужели Ноэль ничего не рассказывал о ней Клодии? – Я прожила там почти три года. Мне очень понравилось.

– Я иду туда! – Клодия улыбнулась шире. – На фестиваль Iceland Airwaves![51]

– Я тоже там была! – Фестиваль Iceland Airwaves стал для Арии первым концертом, который она посетила самостоятельно. Она чувствовала себя такой взрослой, когда попала на его огромную территорию, бродила по палаткам хиппи, где делали временные татуировки и продавали ловушки снов, вдыхала запахи экзотической вегетарианской кухни и кальянов. Во время выступления одной из многочисленных исландских рок-групп она познакомилась с тремя парнями: Асбьерном, Гуннаром и Йонасом, и Йонас поцеловал ее на бис. Тогда-то Ария и поняла, что переезд в Исландию – это лучшее, что могло с ней случиться.

Клодия взволнованно закивала головой, и ее светлые волосы подпрыгивали в такт.

– Так много музыки! Мои любимые Metric.

– Я видела их в Копенгагене! – сказала Ария. Она бы никогда не приняла Клодию за фанатку Metric. Здесь, в Роузвуде, Ария ни с кем не могла поговорить о музыке так, как в Исландии; музыкальные пристрастия типичных роузвудцев, как она называла своих одноклассников, ограничивались стандартным плейлистом, загруженным с iTunes.

– Обожаю! Так сильно – tanssi![52] – Она прищурилась, пытаясь вспомнить английское слово, а потом потрясла головой взад-вперед как будто в танце.

Отставив свою бумажную тарелку на подоконник, Клодия вытащила из кармана iPhone и пролистала фотографии.

– Это Танья. – Она показала девушку с лисьей мордочкой, копию Софии Копполы. – Лучшие подруги. Мы идем на концерт в Рейкьявике вместе. Я так очень скучаю. Мы переписка каждую ночь.

Клодия показала и других подруг, в основном, блондинок; свою семью – сухопарую унылую мать без макияжа; высокого отца с помятым лицом, который, по ее словам, работает инженером; младшего брата с взъерошенными волосами; свой дом – современную коробку, – напомнивший Арии их съемное жилище в Рейкьявике; и свою кошку, Мику, которую держала на руках как ребенка, точно так же, как Ария нянчилась со своим котом, Поло.

– Я скучаю по моей Ми-ми, очень-очень! – воскликнула она и расцеловала фотографию кошки.

Ария хихикнула. На