Элисте и Вариан были теми, кто сражался с армией демонов и наблюдал за ее отступлением из первых рядов. Они даже видели, как Киран убил высшего демона и нанес серьезную рану крейнскому Покровителю. Неясно, сможет ли тот исцелиться после ударов десяти молний в лоб.

– Наши добили остатки демонов, пока они не очухались от гипноза Найта, – сообщил Вариан. – Киран шарахнул по ним со всей силы!

– Где он сейчас? – спросил Хан, совсем не впечатленный достижениями Покровителя.

– С арконцами. Они не хотят его отпускать.

Аури фыркнула:

– Вот и пусть держится подальше!

Найт молча пил маленькими глотками чай, заваренный Элисте. Прекрасно. Чем реже он будет видеть Кирана, тем быстрее избавится от неприятных воспоминаний. Ему так же сильно хотелось забыть и о страшной битве, но события были еще очень свежи. Найт всеми силами старался отвлечься и насладиться чаем и приятной беседой.

– Раз ты у нас теперь Покровитель Севера, должны ли мы построить тебе храм? – спросил Юриан, улыбаясь и поглаживая счастливого Июля. Суровый рыжий мужчина и маленький рыжий песик у него на коленях смотрелись очень гармонично в большом кресле с зеленой обивкой.

– Точно! – подхватил Кахин. – Он должен быть таким же большим, как храм Каррин!

Найт чуть не выронил чашку, пролив ее содержимое на себя:

– Не надо!

– Почему? Ты ведь герой! Уверен, арконцы будут согласны.

Аарон кивнул.

– Нет! Нельзя!

Найт страшно выпучил глаза, но люди так ничего и не поняли. Как они могли забыть, чей это город? Да Каррин убьет его раньше, чем будет заложен фундамент этого храма!

Но он не мог прямо сказать, что Покровители скорее вырвут себе крылья, чем признают его равным себе.

– Подождите пока, – сказал Хан, забирая у перепуганного демона с Черничной горы чашку, чай из которой только чудом до сих пор не расплескался. – Сначала нам надо решить несколько проблем. И не думаю, что постройка храма важнее восстановления города и стены.

– Но как тогда Аркон может выразить тебе благодарность? – спросил Аарон у Найта. – Соколы готовы сделать все, что попросишь.

Юноша перевел нерешительный взгляд на Иннае, и тот кивнул:

– Ты же спас целый город. Просто скажи, чего хочешь.

Найт растерялся. Разве помощь в его лечении уже не считалась за благодарность? Как он мог просить у арконцев что-то еще? Ему и так всего было достаточно. И эта гора подарков... Ладно еще еда, но что ему делать с драгоценностями? А с мехами и посудой? Куда девать одежду? Он должен все вернуть!

– Ты не будешь ничего возвращать, – Хан будто читал его мысли.

– Но зачем мне столько?!

– Ты же не хочешь обидеть этих людей? Они сделали подарки от всего сердца.

– Просто раздай то, что тебе не нужно. Или оставь Нае, он придумает, как использовать вещи с пользой, – посоветовал Вариан, уже прикончивший половину пирога с клубничным вареньем.

У Найта сразу стало легче на душе.

– Я бы взяла немного меха, если ты не против, – сказала Элисте. Сняв доспехи и переодевшись в длинное теплое платье, подчеркивающее ее идеальную фигуру, шаманка выглядела расслабленной и полностью отдохнувшей. Как будто не она пару часов назад махала мечом и поджаривала демонов до хрустящей корочки.

– Конечно! – обрадовался Найт. – Все вы, пожалуйста, берите все, что хотите!

Аарон намеревался вежливо отказаться, но Нае велел ему выбрать подарки для Соколов в дополнение к наградам от герцога, положенным за большой вклад в победу. Остальные спорить не стали, особенно Вариан, сию же секунду придвинувший к себе пирамиду изысканных десертов.

Видимо, один из дарителей что-то спутал, потому что в горе вещей нашелся лук и вышитый розами колчан, полный стрел. Увидев блестящие глаза Огонька, Хан благодушно отдал подарок ему. Но, по настоянию Найта, ему пришлось взять сапоги, сделанные лучшим мастером в городе. Юноше они оказались велики, что было ясно с одного только взгляда, а вот Хану в самый раз.

Покровитель ничуть не жалел, отдавая вещи. Он отказался бы от них всех, кроме пирога с черникой, конечно. Благодарность, испытываемая им, не могла измеряться в таких мелочах.

Когда все разошлись, и остался только Хан, Найт понял, что все это время улыбался.

– Значит, уйдешь с Лейсан? – спросил Хан. Лениво развалившись в кресле, он обгладывал свиное ребрышко, запеченное в томатном соусе. Оно было блестящим, сочным, с румяной корочкой и таким ароматным, что невозможно устоять.

Найт сжал в пальцах край одеяла. Ну и чего он снова боится? Пора уже взять себя в руки!

– Если я вам еще нужен, я хочу остаться! – выпалил Покровитель.

Хан вздернул брови, удивившись, а потом улыбнулся и поднял ладонь с печатью:

– Ты же мой Покровитель. Можешь делать все, что хочешь. Я никогда не откажусь от тебя.

Мысли в голове Найта сбились в кучу, взгляд замер на спокойных и ласковых, чуть прищуренных глазах собеседника. На несколько секунд демон с Черничной горы потерял связь с реальностью.

«Что он сказал?!»

Натянутые до предела нервы вот-вот могли порваться. Мозг работал с трудом, как старые часы с проржавевшим механизмом. Найт едва смог выдавить фразу, которую не следовало бы говорить после таких слов Хана, но все же пришлось:

– Выйди из комнаты, пожалуйста.

– Что? – не понял тот, замерев с ребрышком у рта.

– Выйди! Прошу!

Элияр хоть и был ошеломлен его внезапной переменой настроения и криком, но не стал задавать вопросов и послушно вышел. Недоеденное ребрышко осталось лежать в тарелке.

Сгорая от стыда, Найт свернулся калачиком под одеялом и уставился в пустоту. В один момент его белые радужки были словно залиты чернилами, вернув себе первоначальный цвет. Глаза заволокло влажной дымкой, отчего они вновь стали похожи на бездонные озера в кромешной тьме. Две слезинки, словно боясь быть замеченными, быстро скатились из них и исчезли на подушке.

Найт не чувствовал себя счастливым. Он как будто получил то, чего был не достоин, то, что предназначалось кому-то другому, а он это украл. Все казалось фальшивым. И он тоже фальшивка. Стоит открыть глаза, как иллюзия развеется, обернувшись суровой реальностью: он снова окажется в своей пещере, один в комнате с остывшим камином, и поймет, что все это был только сон...

Кисточка свернулась в ладони Найта и тихо лежала, глядя на него, как будто все понимала. Рыжий