изгнанников, как будто все эти люди уже не помнят то, что касается вас, — что предки твои, подняв мятеж против властей и покинув свое отечество, поселились здесь, умоляя о защите?[1017] Разве вы, Клавдии, оставив свою родину в стремлении к свободе, совершили благородное дело, а римляне, поступив подобно вам, — неблагородное? 2. И ты еще осмеливаешься бранить власть плебейских трибунов, что она-де появилась в государстве на беду его, и призываешь присутствующих уничтожить столь священную и неприкосновенную защиту для бедняков, укрепившуюся, потому что в ней была большая потребность и у богов, и у людей, о величайший враг народа и жесточайший тиран?! Следовательно, ты не смог понять даже то, что, говоря это, ты бранишь и сенат, и собственную власть? Ведь и сенат, поднявшись против царей, высокомерность и надменность которых более не считал возможным переносить, установил должность консулов и, прежде чем изгнать из государства царей, облек других царской властью. 3. Так что все, что ты говоришь о плебейском трибунате, будто бы он появился на беду, поскольку возник в результате раздора, ты говоришь и против консулата. Ведь и для его введения не было никакого иного основания, кроме восстания патрициев против царей. 4. Однако, что это я говорю тебе, словно доброму и благоразумному гражданину, тебе, о котором все эти люди знают, что ты человек наследственно грубый, неприятный, враг народа, никогда не имевший силы обуздать свою врожденную дикость?! Но почему я не вступаю с тобой в схватку, предпослав дела словам, и не показываю, какую силу, неведомую тебе, имеет тот народ, которого ты не постыдился обозвать бездомным и грязным, и насколько сильна эта вот власть, уступать и подчиняться которой принуждает тебя закон?! Итак, и сам оставив всякие увертки, я возьмусь за дело».

XLVIII. Заявив так, Леторий принес клятву, которая у римлян считалась самой значительной, что он или утвердит закон, или распрощается с жизнью. Когда в толпе воцарилось молчание и напряженное ожидание, что же он собирается делать, он приказал Аппию покинуть собрание. Поскольку же тот не подчинился, но поставил вокруг себя ликторов и толпу, которую он привел из дома, подготовив заранее, и отказался уступить Форум, то Леторий, приказав через глашатаев всем замолчать, объявил, что плебейские трибуны приказывают взять этого консула под стражу. 2. И служитель, получив приказ от трибуна, приблизился, чтобы схватить консула, но первый же ликтор с побоями прогнал его. Среди присутствующих раздались громкие возмущенные крики, Леторий же сам устремляется вперед, повелев толпе помочь ему, а те, кто окружил Аппия, многочисленная и сильная группа молодых людей, оказывают сопротивление. После этого и слова непристойные зазвучали с обеих сторон, и вопли, и взаимные толчки. Наконец, раздор вылился в рукопашную схватку, и все шло уже к метанию камней. 3. А сдержал все это и не дал возмущению продвинуться дальше другой консул, Квинций, который вместе с самыми почтенными членами сената настойчиво упрашивал всех и кидался в самую гущу дерущихся. Происходило это уже на склоне дня, так что сражающиеся, — правда, нехотя, — разошлись. 4. В последующие дни магистраты обрушили друг на друга взаимные обвинения: консул — на плебейских трибунов в том, что те хотели уничтожить его власть, приказав увести консула в темницу, а плебейские трибуны нападали на консула за то, что он, дескать, подверг избиению особ священных и неприкосновенных по закону, — причем Леторий имел на лице еще заметные следы ударов. И весь город, взволнованный и бушующий, разделился. 5. Потом простой народ вместе с трибунами стал охранять Капитолий, не прекращая стражи ни днем, ни ночью; а сенат, собравшись на заседание, долго и тщательно обдумывал, каким образом следует прекратить распрю, принимая во внимание и размеры опасности, и то обстоятельство, что консулы придерживались разномыслия. Так, Квинций считал, что можно в разумных пределах пойти на уступки народу, а Аппий — что нужно противостоять ему вплоть до смерти.

XLIX. Так как все это не имело конца, Квинций, держа врозь обе стороны — плебейских трибунов и Аппия, — настойчиво упрашивал и тех и других и требовал, чтобы общее благо они рассматривали как более важное по сравнению с частным. Видя, что трибуны уже смягчились, а его коллега продолжает вести себя по-прежнему чванливо, он убеждает Летория и его сотоварищей поручить сенату рассмотрение всех частных и общественных жалоб. 2. Когда же он добился этого, то созвал сенат и, поблагодарив плебейских трибунов и попросив коллегу не противодействовать спасению государства, пригласил тех, кто обычно излагал свое мнение. 3. Спрошенный первым, Публий Валерий Попликола высказал такое суждение: все, в чем друг друга обвиняют и плебейские трибуны, и консул, что претерпели или сотворили во время беспорядков (поскольку дошли до этого не по причине злонамерения или личной выгоды, а из-за соперничества в управлении государством), — все это следует публично простить и не предпринимать по этому поводу никаких судебных разбирательств; что же касается законопроекта, поскольку консул Аппий не позволяет вносить закон на рассмотрение народного собрания без предварительного постановления сената, то пусть сенат вынесет о нем решение; а плебейские трибуны вместе с консулами пусть позаботятся о согласии граждан, когда состоится голосование по этому закону, и о порядке. 4. Так как все одобрили его предложение, Квинций тотчас передал сенату голосование о законопроекте, и после многочисленных протестов Аппия и многочисленных же возражений плебейских трибунов большинством голосов победило мнение, согласно которому надлежало внести закон на рассмотрение народного собрания. Как только решение сената было утверждено, личная вражда между магистратами прекратилась, а народ, охотно приняв уступку сената, проголосовал за закон. 5. Начиная с этого времени и вплоть до наших дней по поводу выбора плебейских трибунов и эдилов голосуют собрания по трибам без птицегаданий и любых прочих предзнаменований. Такое вот случилось завершение смуты, охватившей тогда государство.

L. Спустя немного времени римляне решили произвести набор войска и отправить обоих консулов против эквов и вольсков[1018]. Дело в том, что были получены донесения, что выступили крупные силы от обоих этих народов и грабят римских союзников. После того как войска были быстро подготовлены, консулы по жребию разделили между собой командование, и Квинций отправился воевать с эквами, а Аппий — с вольсками. 2. И каждому из консулов довелось испытать то, что ожидалось. Так, войско, врученное Квинцию, с радостью принимая справедливость и благоразумие этого человека, было готово выполнять все его приказы и шло на очень многие опасные дела по собственному побуждению, добывая своему военачальнику славу