XXXVIII. Сказав это и призвав всех прийти на суд, он поклялся, совершив жертвоприношение, быть верным тому, что решили, и со всем рвением обвинять этих людей, после чего объявил день, в который собирался провести судебное разбирательство. А патрициев, когда они об этом узнали, охватили сильный страх и озабоченность, каким образом сделать так, чтобы и людей этих от обвинения освободить, и наглого демагога сдержать. И они решили: если народ примет какое-нибудь решение в ущерб власти консулов, — не уступать ему и оказать сопротивление с применением силы, а если понадобится, то прибегнуть даже к оружию. 2. Однако ни одно из насильственных средств им не понадобилось, потому что опасность разрешилась быстро и неожиданно, а именно: когда оставался один лишь день до суда, Генуций был найден мертвым в собственной постели, а на теле его не было ни единого признака того, что его зарезали, или задушили, или отравили, и ничего другого, что свидетельствовало бы о смерти по злому умыслу. Когда же о несчастье узнали и тело принесли на Форум, то решили, что случившееся есть некое божественное указание на препятствие происходящему, и суд сразу же прекратили. 3. Ведь никто из остальных плебейских трибунов не дерзал призывать к мятежу, и все они даже обвиняли Генуция в полном безумии. И вот, если бы консулы и впредь продолжали особенно ни во что не вмешиваться, а позволили бы распре остаться в том положении, как божество ее усмирило, то они не подверглись бы никакой опасности. Ныне же, став высокомерными и с презрением относясь к плебеям, они, желая показать силу собственной власти, причинили много зла. Ибо, назначив набор войска и принуждая тех, кто не подчинялся, различными наказаниями, в том числе ударами розог, они довели большинство плебеев до полного отчаяния, главным образом, по той причине, что изложена ниже.

XXXIX. Некий человек из числа плебеев, блистательный в военных делах, Валерон Публий, в прошлых походах командовавший центурией, теперь был записан консулами не центурионом, а рядовым воином. А когда он стал противиться, не желая занимать менее почетное положение, тем более что в предыдущих походах он не совершил никаких проступков, консулы, разгневавшись на его прямоту, приказали ликторам сорвать с него одежду и высечь розгами. 2. Молодой человек призвал плебейских трибунов и потребовал, чтобы его, если он в чем-то провинился, судили плебеи. Поскольку же консулы не обращали на него никакого внимания, но настаивали, чтобы ликторы привели его и высекли, он, сочтя, такое оскорбление нестерпимым, сам становится вершителем суда над собой. 3. А именно, он ударил прямо в лицо кулаком первого из подступивших ликторов и, будучи человеком молодым и сильным, поверг его на землю, как и следующего. Когда же консулы разгневались и приказали служителям подойти к нему всем вместе, то присутствующим плебеям это показалось возмутительным. И они, сразу же сплотившись и громкими воплями возбудив ярость друг у друга, вырвали юношу и ударами прогнали ликторов, а под конец ринулись на консулов; и если бы те не спаслись бегством, покинув Форум, толпа совершила бы непоправимое злодеяние. 4. После этого все гражданство разделилось, а плебейские трибуны, до сих пор остававшиеся спокойными, тогда озлобились и принялись обвинять консулов. Так что возмущение по поводу наделения землей перешло в нечто большее из-за борьбы относительно устройства государства. А именно, патриции, которые негодовали вместе с консулами, поскольку, мол, власть тех уничтожается, затребовали сбросить с утеса того, кто поднял руку на служителей. 5. Плебеи же, объединившись, роптали и призывали друг друга не выдавать собственную свободу. Они полагали нужным передать дело в сенат, выдвинуть обвинение против консулов и подвергнуть их тому или иному наказанию, потому что Валерону, воззвавшему к помощи плебейских трибунов и желавшему подвергнуться суду народа, если совершил какой-нибудь проступок, консулы не позволили осуществить ни то ни другое право, но поставили свободного человека и гражданина в положение раба, приказав высечь его. 6. И вот, в противостоянии этих двух сторон, когда ни одна из них не желала уступить другой, было растрачено все оставшееся время этого консульства, не увенчавшего себя ни выдающимися военными деяниями, ни гражданскими, достойными упоминания.

XL. Когда состоялись выборы, консулами были избраны Луций Пинарий и Публий Фурий[1010]. А в самом начале года город был полон плохих предчувствий и объят страхом перед богами, поскольку имели место многочисленные знаки и знамения. Все предсказатели и толкователи священнодействий[1011] заявляли, что происходящее свидетельствует о гневе богов, потому что какие-то священные обряды исполнялись не благочестиво и не безупречно. 2. И спустя немного времени заразная болезнь и смертность, какой никогда раньше не было, поразили женщин, особенно беременных. Ведь и понесшие преждевременно, и родившие мертвого ребенка умирали вместе с младенцами, и ни моления у храмов и алтарей богов, ни очистительные жертвы, совершаемые и за весь город, и за отдельные дома, не приносили женщинам прекращения их страданий. 3. Пока государство пребывало в столь великой беде, один раб делает донос толкователям священнодействий, что одна из ведающих священными обрядами дев, хранящих бессмертный огонь, Урбиния, утратила девство и совершает общественные жертвоприношения, не будучи чистой. Те отстранили ее от совершения священных обрядов и подвергли суду, а когда она оказалась явно изобличенной, приказали высечь ее розгами и, проведя через город, живой закопать в землю. 4. Один из тех, кто совершил нечестивое растление, покончил самоубийством, а другого блюстители священных обрядов схватили и повелели казнить, после того как на Форуме высекли его плетьми, словно раба. Итак, напасть, поразившая женщин, и большая их смертность после этих действий сразу же прекратились.

XLI. Но продолжавшаяся уже много времени внутренняя борьба в городе, которую плебеи вели с патрициями, возобновилась. Виновником же ее возбуждения, был плебейский трибун Публий Волерон, который в прошлом году не повиновался консулам Эмилию и Юлию, когда те записали его рядовым воином, а не центурионом. Скорее всего, бедняки выбрали его защитником народа не за что другое, — ведь и родом он был из людей простых, и вырос в полной безвестности и нужде, — а поскольку он оказался первым, кто, будучи частным лицом, унизил своим неповиновением консульскую власть, до того времени имевшую почет сродни царскому. Но в еще большей степени он был избран за те обещания, которые давал, добиваясь должности, направленные против патрициев, что он, мол, лишит их могущества. 2. После того как гнев богов унялся,