— Всё по-настоящему.

Что находилось на той стороне портала угадать было невозможно. Все было тёмно-серым и очень мутным. А вот слышимость была вполне сносной. Угадывалось журчание воды и птичьи крики. Эти звуки были стандартными для белых порталов. Но, кроме них, я услышал то, чего не должно было оттуда исходить — рычание то ли животных, то ли монстров. И рычание это было настолько жутким, что кровь в жилах застывала даже у меня.

— Только вот… Странный он какой-то, — я взял фаер с пола и откинул его дальше в тупик и посветил на проход фонариком.

Мы увидели то, что маскировал красный фаер — настоящий цвет портала.

— Как говорится, беда не приходит одна, — глядя на красное обрамление прохода, озвучил я чудовищную новость. — Вот где настоящая жопа мира.

— Это же очень опасный портал, да? — вспомнила Вика мои рассказы.

— Он самый. Только нихера не пойму, что он тут делает. Знаки же белыми были.

— И что будем делать? Не пойдём туда?

— Разве у нас есть выбор?

— Но там же можно умереть? — по её щекам покатились слёзы. Девушка буквально тряслась от страха.

Внезапно позади нас посыпались кирпичи и куски асфальта вперемешку с землёй. А затем с ещё большим грохотом в канализацию приземлился пришелец.

Вот же тварь такая? Чего привязался?

Вблизи он выглядел ещё страшнее. Чёрный броне-скафандр на нём издавал механические звуки. Было слышно тяжёлое дыхание. А мертвецки-серые глаза за стеклянной маской буквально освещали темноту перед ним.

Не медяля ни секунды, он быстрыми шагами направился в нашем направлении.

Всё, больше ждать было нельзя. Нужно идти в другой мир. Даже несмотря на то, что это был чудовищно опасный красный портал.

— Вперёд! — я схватил Вику за талию и вместе с ней бросился внутрь.

Глава 8: Хуже и не придумать

Через промежуточный коридор мне пришлось Вику буквально заставлять идти. Ей там стало так плохо, что она чуть не упала в обморок прямо между мирами.

Нет, это не потому что она слабая девчонка и всё такое. Это был её первый раз. Когда я проходил в свой первый портал, я тоже едва не потерял сознание.

— Берегись! — толкнул я Вику в сторону, когда после седьмого шага мы оказались в каменном небольшом помещении и на нас сходу обрушился с топором какой-то лысый бугай.

Сам я уклоняться от удара не стал — встретил летящее в меня лезвие своим новеньким мечом.

Звон от столкновения оружия разлетелся по комнате и размножился оглушительным эхом. За стенами после этого сразу же послышался топот чего-то большого. От него пол под ногами вздрогнул, что то посыпалось с потолка и поднялась пыль.

— Кто такой? — хриплым басом спросил бугай, пытаясь пережать мой блок и дотянуться до моей шеи.

Он был на голову выше меня. Его белые глаза не имели зрачков, нос был как у Волан-Де-Морта, уши и губы отсутствовали. Его лысина, щеки и половина голого накаченного торса имели густой налёт плесени.

— У меня тот же самый вопрос, — ответил я атакующему.

Впервые в порталах я видел врага, способного членораздельно разговаривать, а не просто рычать или кряхтеть. Разумеется, это в корне меняло дело, ведь теперь появилась возможность договориться, а не сражаться.

Но плеснещёкий думал иначе. Он продолжал давить своим топором, не задумываясь ни о каких переговорах.

Я же с трудом выдерживал его натиск, так как планшет Алиса на руке ещё не активировалась.

— Как ты здесь пришёл? — задал он ещё один вопрос.

— Через портал. Не видишь что ли? — я кивнул на проход между мирами, который в следующую секунду схлопнулся.

Фух. Хорошо хоть «Саурон» не смог за нами пройти. Надеюсь он не скоро отследит моё местонахождение.

— Чиво? — похоже бугай не имел изменённой души и не видел порталов.

В это время на моей руке появилась пластина.

ЗАГРУЗКА…

СИГНАЛ ПОЛУЧЕН.

РЕЗИДЕНТ ПОДТВЕРЖДЁН.

Как только Алиса объявила о подключении, сил во мне стало гораздо больше и я смог сначала пережать бугая, а затем оттолкнуть и вдогонку влепить ногой прямо в живот.

Лысый упал в угол и хотел было снова подняться, но лезвие меча у виска заставило его остаться на месте.

— Сидеть, здоровяк, — сухо произнёс я, внимательно следя за ним. — Топор в сторону откинь.

— Аа? — взволнованно посмотрел он на меня.

Похоже он не хотел расставаться со своим оружием.

— Быстро, — я прикоснулся кончиком лезвия к его голове, демонстрируя, что не шучу. — Вижу, ты не такой агрессивный, каким кажешься. Не заставляй убивать тебя. Выбрось бяку.

Плеснещёкий здоровяк с любовью посмотрел на свой топор, провёл пальцами возле лезвия, а затем покорно отшвырнул его в другой угол комнаты.

После этого я пробежался глазами по помещению. Похоже, это была средневековая тюремная камера. Имела она всего одну решетчатую дверь, а окон так и вовсе не было. Их заменяли щели от выбитых кирпичей. При чем выбиты они были во внутрь, а стена в том месте была очень мощно смята и так и норовила рухнуть.

— Вика, — вспомнил я про свою спутницу, — ты там как, живая?

— Ааааааааа! — вместо ответа завизжала девушка и схватилась за свою левую руку. У неё тоже появилась пластина, что изрядно напугало девушку. — Что-то вцепилось в меня! Оно сжирает мою руку.

— Нет… нет-нет. Нельзя, — запаниковал здоровяк, после того как завизжала Вика.

— Что такое, человек-плесень? — спросил я, глядя, как он волнуется. — Хотя да, согласен, у меня тоже уши закладывает от её визга.

— Запрещаться, нельзя, — продолжал он бубнить и вжиматься в угол. — Тише. Надо быть тише.

— Ты это о чем?

Он уставился на смятую стену и больше не сказал ни слова. Снаружи снова послышались очень громкие шаги, сопровождающиеся вздрагиванием пола под ногами. Будто там ходил великан.

После этого раздался дикий вопль кого-то огромного, а за ним последовал мощнейший удар по смятой стене с той стороны. Ещё парочка кирпичей выскочило из стены и через образовавшиеся отверстия сразу же пробились солнечные лучи, наполненные густой пылью.

— Тссс, — не сводя глаз с лысого, я подбежал к Вике и заткнул ей рот своей ладонью. — Оставить орать.

Не знаю, что за громадина такая шибанула по стене, но, походу, она реагировал на громкие звуки. Поэтому нужно было срочно усмирить источник шума.

— Тиши есть — дольше жить, — прошептал здоровяк, продолжая вжиматься в угол. — Он не любит громко.

— Кто не любит? —