Шрифт:
Закладка:
– Да я сам виноват, – отмахнулся Астахов. – Я их когда инструктировал – этот у медика был.
Начальник станции нахмурился и ещё раз оглядел Рэма с ног до головы.
– А я бы всё равно всыпал. Превентивно. Особенно конкретно этому. Этот точно ещё полезет куда-нибудь! На лбу написано!
– Ну, ты же знаешь, что я не люблю этих ваших… – Мастер-сержант нахмурился и прикрикнул на Рэма. – А ну, марш спать!
Пацан шарахнулся, и быстро пошёл в сторону барака, не дожидаясь, пока Астахов послушает «доброго» совета.
Юра… Имя-то какое странное. Откуда он? «Этих ваших» не понимает?
– Рэм, а ну – стой! – почти тут же окликнул его Астахов.
Они с начальником станции что-то быстро сказали друг другу и разошлись. Тот пошёл дальше по коридору, а мастер-сержант развернулся и теперь догонял Рэма.
У пацана аж спина зачесалась от нехороших предчувствий. «Ну всё, – осенило его. – Передумал сержант. Сейчас влетит».
И ведь жаловаться на такой беспредел на станции бесполезно. Да и кому? Сам начальник колонии, считай, приказал.
И не убежишь. Куда тут деться?
Даже если бы были живы родители, здесь, в космосе, Рэм – почти безымянный кусок мяса. Никто не заступится.
Они его тут даже убить могут. Скажут – несчастный случай.
Может, он вообще сегодня в последний раз чай пил? И вкус лимонной конфеты был последний?
Астахов быстро приближался, и по мрачному лицу мастер-сержанта было понятно: начальник колонии что-то сказал ему неприятное напоследок, а Рэм будет сейчас виноват.
Взрослые – они хуже волков. На улице иногда прокатывало сыграть в наивность, а здесь никто тебе просто так помогать не станет. Влетишь – сам виноват.
Вот так и напросился один ташип во взрослую жизнь... Теперь главное, чтобы нечаянно не прибили.
Астахов сердито посмотрел на застывшего в панике Рэма и действительно влепил ему подзатыльник.
Рэм зажмурился. Это было больше обидно, чем больно.
– Вот реально надо было в карцер тебя! – выдохнул сержант. – Ты ж чуть всю станцию на ноги не поднял!
– Я не хотел. – Ага, он же и крайний.
– Где ты был?
Рэм мотнул головой.
– Ну, чего ты в несознанку уходишь, мелочь ты уличная? Не убью ж я тебя за это? – мастер-сержант ещё раз оглядел Рэма и его осенило. – У техников был, в ангаре!
«Ну, не в ангаре…» – подумал Рэм и кивнул.
– И что ты там делал?
– Там интересно. Я не знал, что нельзя.
Астахов вздохнул.
– Если других занятий нет – можно. Но в следующий раз ты подойдёшь доложишь, как полагается: куда пошёл и зачем. Потом вам браслеты выдадут – сможешь через браслет мне докладывать, куда тебя вдруг понесло. Да и я буду тебя видеть, не потеряю. А пока ты на базе никто, и звать тебя никак. И потому обязан был отпроситься. Сам не догадался, что ли?
Рэм помотал головой.
– Я вам могу с комма сообщение послать, только надо привязать адрес, – сказал он, подумав. – Наверное, вам нельзя сообщать номер гражданским, но мне-то можно. Я вам номер назову, вы его в базу добавьте – и всё. Будете через комм меня видеть.
– Да ну тебя. Потерпишь. Завтра свозим вас в госпиталь. И там уже все измерения сделают для спецбраслета.
«То есть меня приняли?» – хотел спросить Рэм, но промолчал. Сержант всё ещё сердился, и второго подзатыльника совсем не хотелось.
– Да, кстати, – сказал Астахов. – Пошли-ка со мной.
Рэм пошёл, а куда ему было деваться?
Ну вот что за жизнь, если тут вообще ничего нельзя? Это, выходит, хуже, чем дома? А казалось, что куда уж хуже…
Каюта у мастер-сержанта оказалась маленькая. Там стояло две койки – наверное такой станционный стандарт. И вторая тоже была затянута пластиком, как у пилота, которого звали Касим.
Личных вещей было по минимуму – картина с горным пейзажем, книги.
На столе – стол висел посередине, между двумя кроватями – лежал пакет.
– На! – Астахов сгрёб пакет и сунул Рэму так быстро, что тот вздрогнул на всякий случай.
– А что это? – спросил он осторожно.
Пакет был незнакомый какой-то. Вроде как почтовая вакуумная упаковка, только без печатей.
– Одежда твоя гражданская. Оставь у себя, если хочешь.
Рэм прижал пакет к груди. Это было смешно, но запаянная в пластик одежда всё равно показалась тёплой.
– Ладно, давай свой номер, – буркнул Астахов и активировал браслет. – Ваши-то спецбраслеты завтра только начнут делать.
Рэм назвал номер, и мастер-сержант кивнул:
– Хоть терять тебя, ташипа, не буду. Ты головой-то думай? Станция большая, мало ли что тут может с тобой случиться?
«Да без вашей медвежьей помощи ничего и не случится», – подумал Рэм.
Мастер-сержант покачал головой, словно догадавшись, что пацан не спорит, только чтобы его не злить, но сказал нейтральное:
– Всё, иди спать.
Рэм вышел в коридор. Распечатать пакет было негде – душ совместный… Санузел?
Пожалуй, только туда.
Туалет тоже был общий, в коридоре. Как бы для всех мимоходящих. Но каждая кабинка – в отдельном боксе.
Их было не меньше десятка подряд. И все – изолированные.
Рэм юркнул в одну из кабинок, закрылся, распечатал пакет – и в самом деле толстовка и брюки. Нашарил в кармане ковчег. Переложил в кармашек комбинезона.
Потом вспомнил, что комбинезон придётся на ночь снимать, и надел цепочку с ковчегом на шею.
Пакет он выкинул в отсек для мусора, а одежду свернул и сунул под мышку. Ее под матрас можно будет засунуть, а там станет ясно, пригодится ещё или нет.
Вышел и услышал знакомый шум – по коридору валили, перешучиваясь, десантники.
Рэм прижался спиной к пластику, пережидая этот бурный поток голов в сорок или пятьдесят, не меньше.
Здоровенные парни были в майках и спортивных штанах, видно где-то рядом имелся спортзал.
Рэм покрутил в голове показанную техником карту. Память на карты у него была хорошая. Он даже не стал просить сголографировать план себе – основные сегменты врезались намертво.
Наверное, десантуру поселили в одной из больших кают, сразу за поворотом. Направо к Астахову, налево – десант.
Рэм видел сегодня эти каюты на плане техника. Он и каюту Астахова сразу узнал по расположению окрашенных зелёным жилых зон. Не так уж их было много.
Но память ему на станции пока никак не пригодилась. Тут с него требовали то, что он вообще не умел – сидеть тихо и не отсвечивать. Вот Ули бы справился…
