Шрифт:
Закладка:
– Господин мастер-сержант, – спросил он тихо. – А в десант тоже вот так набирают, с грунта?
– Если люди очень нужны. Потери бывают большими. Есть обучающие центры, но они не всегда нам окошечки закрывают. С десантом – хуже всего. Пилот на локалке не так сильно рискует, как парни в поле.
– А что значит – на локалке?
– Это те, кто выполняет короткие локальные полёты. С грунта на базу или на эмку и обратно.
Рэм знал, что эмка – лёгкий крейсер с возможностью посадки на грунт, и кивнул.
– А это несложно?
– Не сложней, чем водить гражданский катер. Там и стрельбы настоящей нет, и пилотирование очень простое.
«Понятно, – подумал Рэм. – Разве это стрельба – врезать по дому, который никуда не убежит?»
– Значит, нас обучают на самый низкий класс, да?
– Ну, планировали, что да. Но тут несколько ребят тянут на бегунков. Решили попросить ещё одного инструктора и нагрузить их иначе. Это уже более сложное пилотирование и стрельба. На базе таких спецов нет, но пообещали дать одного.
– Бегунки – это на тяжёлом крейсере?
– Да, это те, кто внутри корабля летает.
Рэм кивнул. Про это он тоже слышал.
– А самый высокий класс – автономка? – спросил он.
– Ага, – кивнул Астахов. – Она самая. Но тут никто не научит. Только вторым к хорошему пилоту сажать. У нас тут и пилотов таких нет.
– Так тут и бегунка негде готовить.
– С чего ты взял?
– Ну, это же станция.
– Всем лежать! – раздалось из дверей.
Самое смешное, что десантники, пытавшиеся вломиться к повару, реально упали на пол.
Рэм обалдело смотрел, как в столовую вошёл здоровенный десантник, огляделся и, увидев Астахова, сделал приветственный жест.
Наверное, это и был командир десантников, Хантер. И наверное, Хантер не было именем – прозвищем или позывным.
Астахов тоже поднял в приветствии руку.
– А ну, марш отсюда! – скомандовал Хантер, ухватил железную дверь и сделал то, что не удалось его подчинённым – сорвал её с петель и проник на кухню.
Рэм фыркнул и заметил, что Астахов и сам улыбается. Дверь была многократно чинённая и заклёпанная.
Видимо, десантники гостили на станции регулярно.
Когда Рэм вернулся в барак, его встретили любопытными взглядами. А недруги так и вообще подскочили со своих коек.
– Вот он, избранный богами! Даже сержант с ним по полдня носится! – заржал кудрявый Рай.
Дружки его тут же подхватили на все лады.
– Да он уже жрать без него не может!
– Да нет, сержант за ним просто с миской бегал! Чтобы деточку покормить!
– Ну что, провалил тест, идиот?
Рэм не стал отвечать. Он пожал плечами и забрался на свои нары. Ему зверски хотелось спать.
Рэм проспал до ужина.
После ужина всех рекрутов выстроили в той же каюте, где они утром ждали первого испытания.
Тех, кто его не прошёл, забрали на другую станцию.
За ними прилетел спецоновец. Тоже, скорее всего, сержант. Знаков различия на его комбинезоне не было, но Астахов поприветствовал гостя как равного.
Рекрутов теперь осталось всего два десятка, и Рэм уже не чувствовал себя лишним. Раз мест для обучения двадцать пять, то и ему хватит.
А вот идти после ужина в барак не было никакого желания. Райские олухи косились кровожадно. Видно, задумали какую-то пакость.
Но куда?
А что если в ангар? К дяде Серёже?
В ангаре интересно, там есть на что посмотреть. Не изучать же до отбоя рожи всяких ублюдков!
Когда основная группа отправилась обратно в барак, Рэм отстал, свернул в один из боковых коридорчиков, которых на базе хватало. Потом ещё раз свернул.
И понял, что заблудился.
Базу содержали аккуратно. Даже пыли на полу не было, нельзя было вернуться по своим же следам.
Серые коридоры тянулись, переходили один в другой. И конца края им не было.
Паники не было. Рэму приходилось блудить в катакомбах под Ярбургом. Там страшнее: не выберешься, так сдохнешь.
А здесь он заблудился чисто технически. К отбою точно хватятся и найдут. Здесь, наверное, даже камеры есть на развязках.
Вот только стыда потом не оберёшься, а значит, выбираться придётся самостоятельно. А как?
Рэм решил нарисовать план. Он открыл коммуникатор и набросал схему уже знакомой ему части базы. Потом, рядом с коридором, куда свернул первый раз, заштриховал тёмный квадрат.
Вооружившись этим наброском, он дошёл до ближайшего пересечения коридоров и стал делать радиальные вылазки в разные стороны, помечая их для себя. Считал люки воздуховодов, искал трещины на стенах…
Потом добрался до следующего перекрёстка и продолжил работу. Она была монотонной, но любопытной, и Рэм увлёкся.
Неизвестная часть коридора обросла уже гирляндой изведанных мест, когда его кто-то окликнул сверху:
– А чё ты тут бродишь? Инспекция, что ли, какая?
Рэм вздрогнул и поднял голову: из вентиляционного люка под потолком торчала лохматая голова техника.
– Я заблудился, – сказал он честно. – Я рекрут. Нас только вчера привезли на станцию.
– А-а… – протянул техник. – От оно чё… А я-то подумал, проверяют чего в нашем хозяйстве…
Голова исчезла, люк закрылся и Рэм понял, что снова остался один.
– Эй! – закричал он. – Как выйти отсюда?!
Но ответило только эхо.
– Дебил, – тихо выругался пацан и огляделся, прикидывая, в какой коридор пойти, чтобы продолжить работу.
Выходило, что схему придётся дорисовать.
Рэм дошёл до соседнего перекрёстка, свернул за угол и… наткнулся на давешнего лохматого техника.
– Ты чё, на месте не мог постоять? – спросил тот. – Мне ж надо было как-то вылезти из воздуховода.
– И-извините, – пробормотал Рэм. – Я не сообразил как-то.
– Куда тебя отвести-то? – спросил техник. – Раз уж я слез и работу бросил.
– Вообще-то, я в ангар шёл. К дядь Серёже.
– О… – Техник посмотрел на Рэма уважительно. – Ну, к ангару-то тута близко. Да только Сейдже не на смене уже.
– А где?
Наверное, лицо у Рэма вытянулось, и техник почесал затылок, посмотрел на браслет.
– В кондейке они, после ужина языки чешут. Пошли в кондейку, если ты к Сейдже. Это ж другое дело совсем!
