думали мы, коммунисты не пройдут и завоевания Октябрьской революции восторжествуют»232. А так как их главное требование – перевыборы советов, то и характер движения – демократический, мирный. Также авторы посчитали необходимым снять всякий вопрос о руководящем участии в выступлении генерала А. Н. Козловского, что должно было убрать все сомнения в чисто социалистическом характере выступления. Это подтверждается ссылками на заявления членов Кронштадтского ВРК и на заявление самого генерала А. Н. Козловского233. Для усиления эффекта на той же странице сами коммунисты упрекаются в использовании ими т. н. военспецов – бывших царских офицеров и генералов.

В целом движение матросов представляется авторам вступительной статьи как выступление настоящих социалистов против переродившихся большевиков. Авторам статьи из эсеровского издательства импонирует социалистический лозунг из одной из статей «Известий ВРК» о «третьей революции» в Кронштадте.234 Но совершенно очевидно, что они и не пытались увидеть анархический характер движения, скрытый под социалистическими лозунгами.

На бескорыстный, «советский» характер восстания, его спонтанность С. М. Петриченко указывает и в своей заметке в эсеровском журнале «Знамя борьбы» в 1926 г.235

Заметной работой, посвященной в том числе и Кронштадтским событиям 1921 г., явилась книга анархиста Е. З. Ярчука «Кронштадт в русской революции», выпущенная в Нью-Йорке в 1923 г. на деньги одного из американских профсоюзных объединений236. Е. З. Ярчук, один из активных участников событий Октября 1917 г., много времени проводивший в Кронштадте, был знаком с положением в крепости и на флоте. Однако в 1921 г. Е. З. Ярчук в Кронштадте не был и, следовательно, свидетелем и очевидцем самих событий не являлся. В своей работе, находящейся на стыке мемуарной литературы, публицистики и научных исследований, Е. З. Ярчук давал следующую оценку причинам выступления матросов: это была попытка кронштадтской коммуны, очень близкой к идеалам анархизма, освободиться от тирании коммунистов, политикой которых были недовольны все русские рабочие и крестьяне237. Эта книга Е. З. Ярчука, работа американского анархиста Александра Беркмана «Кронштадтское восстание», выпущенная издательством «Синдикалист» в Берлине в 1922 г.238, а также «Правда о Кронштадте» использовались в дальнейшем всеми без исключения исследователями проблем кронштадтского выступления в качестве источников. Так как и А. Беркман, и Е. З. Ярчук в 1921 г. в Кронштадте не были, то они пользовались при написании своих трудов теми же открытыми источниками, что и другие писатели. Но при отсутствии опубликованных воспоминай самих кронштадтцев эти книги оказались востребованными. Все-таки А. Беркман слышал канонаду из Петрограда в те мартовские дни, а Е. З. Ярчук принимал участие в штурме Зимнего дворца в 1917 г.

К мнению этих анархистов, а также соратницы Александра Беркмана Эммы Гольдман в мировом анархическом и отчасти коммунистическом движении очень прислушивались. Это были известные и авторитетные лидеры движения. Очень много общего в судьбах этих трех человек. Все они выходцы из Российской империи, по разным причинам оказались в США и активно включились там в рабочее и анархистское движение. Е. Ярчук вернулся в Россию в начале 1917 г., успел принять участие в самых ярких событиях революции – среди кронштадтских матросов участвовал в событиях 4 июля. А в октябре даже стал членом Петроградского Военно-революционного комитета от Союза анархо-синдикалистов – принимал реальное участие в организации штурма Зимнего дворца. А. Беркман и Э. Гольдман к тому времени – известнейшие деятели американского анархического движения, издатели двух популярнейших анархистских изданий в США. В 1919 году были выдворены из США по закону об анархизме и о подстрекательстве к мятежу, а Э. Гольдман также как иностранка, два или более раз привлекавшаяся к уголовной ответственности (А. Беркман и Э. Гольдман в США не только газеты выпускали, но и, кроме прочего, участвовали в подготовках терактов и акций неповиновения). Как и другие анархисты, они ехали в Россию в надежде увидеть общество будущего, общество свободы. Но реальность оказалась, конечно, гораздо сложнее их доктрин. Отношения с большевиками не сложились. И в 1921 г. после нескольких арестов эти трое анархистов (в данном случае нас интересует судьба этих трех авторов) покинули Россию.

Е. З. Ярчук не нашел себя за границей, где издал всего одну книгу, вернулся в 1925 г. на родину, где вскоре и умер. А. Беркман и Э. Гольдман, наоборот, нашли себя в анархическом движении в Европе. Много публиковались. Много писали о Российской революции. В том числе и о Кронштадте. Их работы многократно переиздавались239. Отношение этих анархистов к событиям в Кронштадте можно описать словами Эммы Гольдман из ее предисловия к книге «Мое разочарование в России» 1922 г.: «И тогда случился Кронштадт. Это был последний разрыв. Это окончательно привело к ужасному осознанию, что Русской революции больше нет. Я видела перед собой большевистское государство, огромное, сокрушающее любое созидательное революционное усилие, подавляющее, унижающее и разлагающее все и вся»240. Поймите правильно, советологи-«ревизионисты» 1960-х гг. будут видеть в этой фразе осуждение большевизма. Но А. Беркман и Э. Гольдман – анархисты. Для них любое государство – зло. Как мне кажется, в большевизме они разочаровались, потому что убедились, что перед ними все то же государство, ничем не отличающееся от других. Отсюда и такое комплиментарное отношение к выступлению матросов.

Совсем другие интонации в отношении Кронштадтских событий мы видим у поэта и публициста Ивана Савина. В 1926 г. он опубликовал в «Новых русских новостях» в Хельсинки статью «Кронштадтское восстание». Активный участник Белого движения, потерявший всю семью на фронтах Гражданской войны, проживавший в Хельсинки после эмиграции, И. Савин имел возможность общаться с непосредственными участниками событий – перебежчиками. По мнению автора, «"мятеж"… зародился стихийно». Главная причина движения заключалась в том, что «"красу и гордость" цепями жестокой дисциплины приковали к кораблям. …советская метла выгнала матросскую молодежь в строй. "Братушки" заволновались. Привольного житья, безделья, пышных оргий в петроградских притонах… …не хотелось лишаться без боя» 241. Эту, на наш взгляд, вполне реалистичную версию автор, однако, дополняет идеологическими клише об измене большевиков рабочему классу и недовольством продразверсткой.

В 1931 г. в Сан-Франциско в небольшом журнале «Вестник Общества русских ветеранов Великой войны» вышла статья «Кронштадтское восстание 1921 г. (воспоминания)»242. В статье этого малотиражного монархического журнала можно найти вполне оригинальную трактовку событий, с которой чуть позже неожиданно будет смыкаться Л. Д. Троцкий. По мнению авторов, «долгое время красная власть пробовала задабривать матросов, баловала их всячески, смотрела сквозь пальцы на такие их выходки, за которые простые смертные платились головой. Но эта тактика привела, как водится, к обратным результатам. Матросы дошли в своей дерзости до того, что стали просто издеваться над властью». Неожиданное снижение пайков спровоцировало кронштадтцев на бунт. И «Москва решила использовать Кронштадтское восстание как способ раз и навсегда покончить с матросским засильем»243. Монархисты, большая часть которых была бывшими офицерами и генералами царской армии,