скобками остались обстоятельства, заставившие комфлота написать 23 января рапорт с просьбой об отставке. В частности, в рапорте описываются обстоятельства собрания 21 января: «…хотя т. Евдокимовым была сделана смягчающая оговорка, что Раскольников, как комфлот, стоит на высоте и подвергается осуждению лишь как член партии, но естественно, что эту разграничительную линию провести было трудно, и большинство моряков своим отрицательным отношением к телеграмме фактически вотировало мне недоверие как комфлоту. Тов. Зиновьеву и Евдокимову стоило большого труда, чтобы удержать собрание от вынесения открытого порицания» 178

С тем, что одной из важнейших причин Кронштадтских событий был конфликт между партийными структурами с Ф. Ф. Раскольниковым, согласен и соавтор доклада Ф. Ф. Раскольникова – начполитуправления Балтфлота Э. И. Батис. В своем докладе от 22 марта он доказывал, что причиной мятежа кроме объективной экономической ситуации, исчезновения из флота лучшей части моряков и контрреволюционного заговора были: «антагонизм между Петроградским комитетом партии и командованием флота… соперничество между Побалтом и Петроградским комитетом»179. Этот доклад ценен тем, что оценки Э. И. Батиса почти свободны от официальной «черносотенно-эсеровской» трактовки событий, так как не рассчитаны для публикации и использования в агитационной работе. Кроме того, доклад сделан одним из основных участников событий. Документ был написан в недоброжелательной к автору атмосфере, так как политическая работа Э. И. Батиса на флоте признана неудовлетворительной даже его патроном – Л. Д. Троцким, что подтверждается документами180. Как мы увидим, негативные оценки деятельности автора отразятся в некоторых его тезисах. О значении этого документа говорит наличие сразу нескольких копий, направленных в разные организации. Этот документ хранится в РГВА (копия в РГА ВМФ). Именно этот экземпляр и использовался для публикации документа в сборнике 1999 г.181. На документе, хранящемся в РГВА, стоит резолюция «Тов. Троцкому для сведения», что дает нам некоторое представление о его движении. При работе над книгой был обнаружен еще один экземпляр этого документа в РЦХИДНИ. На этом экземпляре стоит резолюция «В ЦК РКП(б)»182. Это дает нам возможность утверждать, что все высшее руководство страны было знакомо с этим докладом.

Э. И. Батис в объяснении внешних причин мятежа повторяет официальную версию о «коалиции кадетов, эсеров и анархистов с черносотенцами», но все же делает основной упор на тяжелое экономическое положение в стране. Докладчик считает, что «переходный на мирное состояние момент создает психологию требовательности к Советской власти, практически к партии». В результате «оторванность от масс, личные злоупотребления» и рождают «антагонизм против партии». Э. И. Батис характеризует такое поведение масс как «деградацию», которой и пользуются «кадетствующие монархические элементы». Но, по его мнению, это не является главной причиной событий. По версии Э. И. Батиса, основной комплекс причин выступления – внутренний. Основная причина мятежа – это ухудшение кадрового состава флота и гарнизона. Автор доклада приводит статистику об увеличении количества выходцев из деревни, недовольных злоупотреблениями власти на местах, среди солдат и матросов. А также о вымывании из рядов военморов надежных проверенных элементов – разъехавшихся по всей стране матросов-большевиков. Именно эти данные и будут впоследствии использовать Л. Д. Троцкий и другие авторы в своих работах, посвященных Кронштадтским событиям 1921 г. Э. И. Батис упоминает и такие причины недовольства матросов, как задерживающаяся демобилизация, отсутствие отпусков.

Другой важной причиной мятежа Э. И. Батис считает «разъединение командования (коммунистическая часть – комфлот, Побалт и большинство высших комиссаров) от масс» вследствие неправильно проводившейся «дискуссии о роли и задачах профсоюзов»183. Негативный эффект от внутрипартийных конфликтов усиливался слабым ведением политической работы. По мнению Э. И. Батиса, слабость политической работы и является третьей основной причиной выступления матросов. Возникает резонный вопрос, как слабую политическую работу может объяснить сам временно отстраненный от своих обязанностей руководитель Политуправления Балтфлота. Вполне возможно, что на его месте необходимо было бы посетовать на деструктивную роль городских партийных организаций, которые, как мы указывали выше, и были главными оппонентами Э. И. Батиса и Ф. Ф. Раскольникова в дискуссии о профсоюзах. Увы, в данном докладе у Э. И. Батиса такой возможности не было. Доклад он делал для уездного комитета, а следовательно, для работников тех самых местных партийных организаций. Сложившееся положение заставило Э. И. Батиса найти виноватых среди своих бывших подчиненных (хотя досталось и укому): «Резко подчеркиваю слабость политотдела Кронштадта… Начальник политотдела т. Полозов был смещен мною еще в октябре месяце 1920 г. с одобрения комфлота т. Раскольникова… Но настоящего кандидата найти было нельзя… накануне взрыва мятежа был назначен т. Громов с одобрения кронштадтского Укома. Благодаря этому политотдел Кронштадтской крепости был чрезвычайно слаб, в последнее время не имел авторитета»184

Таким образом, мы имеем дело сразу с несколькими свидетельствами чрезвычайно сильного влияния внутрипартийного конфликта на развитие ситуации в Кронштадте накануне выступления матросов. Этими данными и пользовался А. С. Пухов в своих работах. В логике 1930-х гг. эти свидетельства прекрасно помогли автору обвинить в дестабилизации ситуации в Кронштадте «троцкистов» – Ф. Ф. Раскольникова и Э. И. Батиса.

В 1930-е гг. были опубликованы две специальные работы известного советского политического деятеля и историка М. А. Лурье, посвященные историографии Кронштадтских событий 1921 г. Первой была вышедшая в 1931 г. в сборнике «Красная летопись» статья М. А. Лурье «Кронштадтский мятеж 1921 года в советской и белой литературе»185. Написанная в атмосфере политических процессов конца 1920-х – начала 1930-х гг., статья во многом нацелена на доказательство связи кронштадтцев с зарубежными спецслужбами.

Обращает на себя внимание и еще одна особенность этой статьи, не имеющая прямого отношения к Кронштадту. Но это яркий пример того, что исследователи пытаются в прошлом найти ответы на актуальные вопросы своего времени. Так, автор уделяет особое внимание критике ошибочных, на его взгляд, мнений о классовой борьбе в деревне в 1921 г. Так в работе о событиях 1921 г. отразилась дискуссия конца 1920-х – начала 1930-х гг. о коллективизации.

Возвращаясь к кронштадтской тематике, можно сказать, что М. А. Лурье в общем верно классифицировал существующую литературу по событиям в Кронштадте 1921 г. По мнению исследователя, источники по кронштадтскому выступлению можно поделить следующим образом: брошюры и статьи научно-исследовательского характера; воспоминания участников подавления выступления; публицистическая литература с элементами воспоминаний; учебная литература; газеты периода самих событий.

Оценивая предложенную М. А. Лурье классификацию, следует отметить, что сохранились и воспоминания участников выступления, а не только его подавления, на что М. А. Лурье по понятным соображениям политического плана не обращает внимания. Необходимо также иметь в виду, что основная масса проанализированных этим автором газетных публикаций является перифразом официальных статей и заявлений советских государственных деятелей. Кроме того, М. А. Лурье вовсе не затрагивает собственно источниковедческие проблемы в области архивных материалов.

Представляет интерес и статья М. А. Лурье186, посвященная высказываниям В. И. Ленина о Кронштадтских событиях. Опираясь на весьма небольшое количество его высказываний, М. А. Лурье приходит к выводу, что В. И. Ленин считал кронштадтское выступление проявлением «мелкобуржуазной стихии в