Шрифт:
Закладка:
— На этом участке находится интернат для детей с нарушением слуха, — выговорил Дмитрий. Я в тот же момент повернулась к нему, но он продолжал смотреть на могильную плиту. – Для того, чтобы снести его, нужны весомые аргументы. И ещё согласие очень влиятельных людей, заинтересованных в деле. Слышала что-нибудь про программы реновации?
Он повернулся ко мне. Я утвердительно кивнула.
— Ты бы мог построить интернат в другом месте, переселить туда детей, а потом построить дом.
У него вырвался сухой смешок. В тёмных глазах заплясали и потухли дьявольские огоньки. Я думала, он собирается достать из кармана сигареты, но достал он маленькую шоколадку. Протянул мне. Я нахмурилась. Шоколадку взяла, развернуть же не подумала.
— Зачем мне было строить интернат? Я же тебе сказал – я не был хорошим парнем. И дела делал далеко не с хорошими парнями. Снос интерната был предлогом. – Он показал на шоколадку. – Тебе нужно поесть. Надо было заехать куда-нибудь.
— Рассказывай, — потребовала я.
Под выжидающим взглядом Димы сдалась и таки сняла обёртку. Есть действительно хотелось. Отломила кусочек и положила на язык.
— На месте интерната должен был появиться жилой дом, а на месте жилого дома я планировал построить развлекательный центр. И этот проект был одним из многих, Ника. В схеме участвовали влиятельные люди. Разрешение, которое было в бумажнике, подписано несколькими из них. И это только верхушка айсберга.Вышло так, что я связался с одним сукиным сыном и не рассчитал силы. Он оказался умнее, чем я считал. Знаешь хорошее правило? Не стоит недооценивать врагов, девочка.
Шоколад на языке растаял. Что я ожидала услышать? Историю о кровавых перестрелках? Романтичную сказку о бандите с большой дороги? Отвела взгляд и уставилась на чёрную плиту. Ответа всё ещё не было. Он витал в воздухе, только ухватить его сама я не могла.
— Ты что-то не поделил с людьми, с которыми вёл дела? Ты о ком-то из них говоришь? Как его зовут?
— Его зовут Рихард Агатов, — теперь он достал сигареты и зажигалку. Чиркнул. Огонёк появился словно прямо из его ладони. Появился и исчез. – Но к моим делам отношение он имел посредственное.
— Тогда что вы не поделили?
— Женщину. Мою бывшую жену.
Сердце кольнуло острой ядовитой иголкой. Если бы не лёгшая на колено ладонь, я бы не смогла унять её так быстро. Но взгляд Дмитрия помог успокоиться. Он взял у меня шоколадку, отломил и подал кусочек. Перехватил пальцы, когда я забирала его и отпустил.
— У нашей с Кристиной истории был поганый финал, Ника. Агатов сумел накопать столько компромата, что утопить можно было разом всех. И он бы не успокоился, пока не увидел меня за решеткой. А за мной потянулись бы и остальные. Если бы эта плита не появилась тут, когда решил я, она бы появилась позже. Так или иначе. Только в этом случае меня бы сейчас тут не было.
Стало холодно. Солнце отражалось на чёрном мраморе, моё бедро соприкасалось с бедром Димы, на губах был вкус шоколада. Неосознанно я придвинулась ближе. Он приобнял меня за плечи, прижал и, наклонившись, с шумом вдохнул у волос. Я задрала голову.
— За мной числится много грехов, Ника. Ты должна это понимать.
— Я понимаю.
— Но ты всё ещё тут, — утверждение.
— Да.
На кончиках его губ появилась улыбка. Погладив по щеке, он пропустил сквозь пальцы мои волосы.
— Ты должна знать ещё кое-что, — накручивая прядь. – По моей вине погибла женщина. Этого не должно было случиться, но случилось. Мне не раз приходилось угрожать людям, Ника. И убирать людей тоже приходилось. Но это… — отпустил локон.
— Как это случилось? – одними губами.
В сущности, мне было не важно. Мне всё было не важно. Прижимаясь к нему, я хотела одного: чтобы так было всегда. Чувствовать его, вдыхать запах и видеть в его глазах то, что я видела сейчас: тепло и нежность.
— Она должна была выступать в суде на стороне моей бывшей жены. А мне это было не нужно. К ней приехали люди, чтобы объяснить, что лезть не стоит. Мои люди, Ника. Но всё пошло не так. Когда они вошли, Мария мыла окно. Падение с этажа. Несчастный случай, ставший точкой невозврата во многих смыслах.
Я молча смотрела на него. Положила ладонь ему на грудь, он накрыл её своей. Теперь ответа ждал он, я чувствовала это. Но ни ответить, ни сказать мне было нечего. Только одно:
— Я люблю тебя, Дим. А это всё… Это прошлое. В настоящем я люблю тебя и буду любить, несмотря ни на что.
Вероника
2 недели спустя
Оставив Платона в группе, я пошла к дожидавшемуся меня Дмитрию. Сад, куда он устроил брата, был таким, что каждый ребёнок мог найти себе занятие. Но больше всего меня поражала тактичность и грамотность воспитателей. Сколько стоил месяц в таком саду, страшно было подумать. Я бы могла спросить, но не спрашивала. Только в самом начале, когда узнала, куда будет ходить брат, попыталась возразить. Только возражения начисто стёрлись всего несколькими фразами Дмитрия: «Я могу дать своему сыну то, чего он достоен, Ника. У меня есть возможность обеспечить достойную жизнь своей семье. Закончим на этом».
— Отвезёшь меня? – спросила, взяв у мужа джинсовку. – Если у тебя дела, я доеду сама. Не заблужусь, не волнуйся.
Дмитрий ответил улыбкой. Я тоже улыбнулась, вспомнив, как в первый рабочий день на катке заблудилась в метро, а потом долго пыталась объяснить, где я. Ещё через пару дней подвёл меня уже автобус. Привыкнуть к большому городу было непросто, но постепенно я втягивалась.
— Верю. Но давай сегодня обойдёмся без экспериментов.
Я опять улыбнулась. Пользуясь тем, что рядом никого нет, приподнялась на носочки и быстро поцеловала Диму в губы. Он обхватил меня за талию, но углублять поцелуй не стал. На мгновение прижал к себе и выпустил. Услышав шум позади, я обернулась. К нам шла воспитательница.
— Можно задержать вас ненадолго? – обратилась она к нам, хотя смотрела преимущественно на Диму.
Я начинала привыкать к этому. Рядом с Дмитрием я не выглядела той, кто принимает самостоятельные решения. Белобрысая девица, пристроившаяся к богатому мужчине с ребёнком. Уверена, так мы и выглядели со стороны. До убогости простой шаблон, шире которого видеть хотели немногие.
— Вы уже это делаете, — заметил Дима.
Я хотела отстраниться, но он, напротив, притянул меня к своему боку. По-собственнически обнял.
— У Платона всё в порядке?
— Да, — поспешила заверить воспитательница. – Я по другому поводу. Несколько дней назад мы занимались изучением национальных нарядов. Попутно я озвучивала некоторые слова на иностранных языках. Так вот, у Платона явные способности к языкам. Я бы очень рекомендовала начать заниматься с ним углублённо. Он схватывает налету. Особенно ему понравился испанский.
