Луи де Роган что-то замычал и мельком бросил взгляд полный надежды в сторону двери.

Я слегка обернулся и демонстративно проследил за его взглядом, а потом покачал головой.

— Не беспокойтесь, мессир. Ваши люди нам не помешают.

В глазах де Рогана плескались смятение и страх. Он сейчас выглядел таким беззащитным и жалким. Но если вспомнить, сколько жизней простых людей загубил этот человек, сколько судеб сломал, продавая их в рабство — всякие иллюзии тут же растворялись.

— Кстати, зря вы не озаботились наймом хорошей охраны, — произнес я. — Одно дело — заниматься мелкой контрабандой и продажей бедных крестьян в рабство, по-тихому записывая их в потери, но совсем другое — нанимать всяких висельников, чтобы те под моим знаменем грабили и убивали путников на дорогах. Вы что же, действительно думали, что ваша деятельность останется без моего внимания?

Барон снова замычал. Его тело била крупная дрожь.

— Помнится, в последнюю нашу встречу вы еще были баронетом. Выходит, кто-то из старших вашего рода отправился в мир иной, и вам досталось баронство. Ну так сидели бы там у себя в баронстве. Может, расскажете, зачем влезли в это дело?

Барон очень быстро закивал. В его глазах появился проблеск надежды.

— Вот что, — потер подбородок я. — Давайте поступим следующим образом. Я сейчас вытащу кляп, и вы мне все подробно расскажите. Только пообещайте, что не будете шуметь. Договорились? В противном случае, мы уже будем разговаривать иначе.

Луи де Роган обрадованно замычал и кивнул несколько раз.

Когда я вытащил кляп из его рта, барон судорожно вдохнул полные легкие воздуха.

— Бездна… — дрожащим голосом произнес он. — Ваше сиятельство, прошу вас, выслушайте меня… Я… Я не виноват! Это все он!

Я мысленно усмехнулся. А ведь когда-то ты со мной разговаривал сквозь зубы. Для тебя я был ублюдком и выскочкой.

— О ком именно идет речь? — спросил я.

— Я много лет служу герцогу де Бофремону! — подался он вперед.

— Значит, это он приказал набирать отряды ряженных?

— Да, — закивал барон.

Ага, а ты, значит, безобидная овечка. Ну-ну…

— Кто еще в этом замешан? — спросил я.

— Ваш дядя, граф де Грамон, — ответил он и добавил: — А также ваш дед, Паскаль Легран.

А вот это уже интересно. Это же надо, как дядюшку припекло. Но с ним все понятно, а вот из-за чего дед так на меня взъелся? Видимо, никак его чокнутая дочурка боится, что отберу у Алена торговый дом. Других объяснений у меня нет. Знали бы вы о реальном состоянии моих дел, может быть, поменьше тогда тряслись за свои капиталы.

— У вас есть доказательства участия в этом деле герцога де Бофремона?

— Нет, — покачал головой барон. — Его светлость всегда очень осторожен. Он всегда передает свою волю либо устно при личной встрече, либо через посредников.

— Имена.

— Обычно это безымянные посланники. Но в последний раз это был граф де Брольи.

Хм, ну куда ж без него… Полагаю, де Брольи выполнял эти поручения с огромной радостью.

— А еще… — начал было Луи де Роган, но замешкался. — Послания от герцога иногда доставляет… К-хм… В это трудно поверить, но…

— Дайте отгадаю, — хмыкнул я. — Белая кошка?

Луи де Роган вздрогнул, и его глаза расширились.

— Но откуда…

Выходит, тайный хозяин лютен тоже в деле. Мое возвышение ему не выгодно.

— Не обращайте внимание, — отмахнулся я. — Так вы говорите, что мой дядюшка и мой дед в этом тоже замешаны?

— Да, — кивнул барон. — Об их участии мне рассказал граф де Брольи.

— Значит, документов, подтверждающих ваши слова, нет?

— Увы, — пожал плечами барон.

Наш с ним разговор затянулся еще на час. За это время Луи де Роган ни разу не соврал. За этим внимательно следила сидевшая за его спиной льюнари.

Увы, но ничего интересного он мне больше не рассказал. В конце нашей беседы я предложил барону изложить все свои делишки на бумаге.

Хотя, откровенно говоря, я не представлял, зачем эта бумага мне нужна. Идти к королю с жалобой на герцога и родственничков Макса я не собирался. С ними я был намерен разобраться позднее и уже по-своему.

Сперва идея с признательным письмом Луи де Рогану явно не понравилась. Но когда я полностью развязал его и упомянул о том, что было бы хорошо, если бы под своей подписью он поставил еще и свою печать, в его глазах на мгновение мелькнула радость и надежда.

Он излишне торопливо взялся за перо и весьма подробно описал на десятке листов все, о чем мы с ним говорили. Закончив, он поставил свою подпись и, подняв голову, произнес, кивая в сторону дальней стены:

— Моя печать в сейфе. Вы позволите?

— Конечно, — произнес я.

Барон натянуто улыбнулся и двинулся в сторону дальней стены, где висел небольшой портрет какой-то черноволосой дамы в старомодном платье. Я же остался возле стола, с улыбкой наблюдая за его действиями.

Отодвинув картину, барон покопался немного с механизмом и открыл стальную дверцу. Затем он запустил руку внутрь сейфа.

Я видел, как напряглась его спина. Мгновение — и барон резко развернулся. В его руке мелькнул небольшой самострел. Приглушенный щелчок — и в мою сторону полетел короткий болт. На лице Луи де Рогана расцвела торжествующая улыбка, больше похожая на оскал.

Правда, спустя миг радость на лице барона сменилась ошеломленной гримасой. Болт, который по идее должен был торчать у меня из груди, сейчас находился в моей руке. Барон, похоже, даже не заметил, как я его поймал.

— Хм, если не ошибаюсь, яд скальной гадюки? — понюхав наконечник короткой стрелы, спросил я и под ошарашенным взглядом барона коснулся кончиком языка острия, которое было щедро обмазано желтой жидкостью.

Причмокнув несколько раз, я кивнул:

— Точно. Это он.

Рывок — и я замер в шаге от барона. Резкий удар — и отравленный болт пронзил его сердце.

Брезмон. Нижний квартал.

Тьма давила со всех сторон, заполняя подвал липкой, удушающей тяжестью. Воздух пропитался сыростью, а также запахами гнилой древесины, затхлой земли и плесени.

Гастон Лафор находился здесь всего лишь несколько часов, но, казалось, что эти запахи въелись ему прямо в кожу. Иногда эти ароматы перебивались резким