Ночёвки я проводил в медвежьих объятиях, что было довольно комфортно, если бы не дождь, зарядивший на второй день путешествия и не думающий прекращаться. Мокрая медведица хоть и оставалась тёплой, но жутко пованивала, а от её сырой шерсти у меня всё чесалось. Я тоже откровенно пованивал, хоть и беспрестанно находился под тугими струями ливня, а ещё настолько притерпелся к наготе, что практически перестал думать об одежде. А зачем, если и так не холодно, и мухи не кусают? Чую, ещё немного и одичаю окончательно.

А ещё мне совершенно не понятно, чем тут питаться такому количеству крупного хищного зверья, вроде тех же заглота, лося, кошки и прочих неизвестных. Нет, на раз поесть, допустим, тут хватит, но на постоянку… Экосистема просто не должна такого выдерживать, только если эти падуки не размножаются со скоростью сто кило биомассы в минуту, пожирая листья, которые отрастают мгновенно.

Рациональная часть моего сознания настолько углубилась в поиски объяснения этого феномена, что я совершенно потерял связь с реальностью и пришёл в себя только врезавшись на полном ходу в Машкин бок. Это случилось то ли на четвёртый день блуждания по горам, когда мы спустились на очередное плато с очень густым подлеском и кучей буреломов. Дождь к тому времени сжалился и прекратился.

Медведица перегородила мне дорогу и рычала на плотные и сочные заросли кустов, плавно перетекающих в мотню каких-то лиан, уходящих высоко к кронам деревьев. Я озадачился и прислушался, но, кроме щебетания птах и шуршания листвы на ветру, ничего не предвещало опасности. Тишина и покой.

Вдруг кусты взорвались листьями!

Огромная змеиная пасть схватила медведицу поперёк туловища — как гадюка хомяка — и смела её как пушинку. Успел отметить лишь огромные клыки, которые только чудом не пронзили медвежью шкуру, когда меня отшвырнуло к россыпи валунов.

Лес мгновенно наполнился разъяренным шипением и рёвом. Стометровое тело змеимгновенно свернулось в клубок вокруг добычи и напрягло мышцы, стремясь сломать кости жертвы.

Я лишь дважды моргнул и подумал, откуда тут такая хреновина и что она жрёт, а грозный рёв медведицы уже сменился жалким хрипом. Тут то и пришло абсолютное понимание, что Машка это мой единственный шанс выжить и медлить нельзя!

Заорав во всё горло, больше чтобы подбодрить себя, чем напугать змею, побежал к месту битвы со шлангом наперевес, по пути вливая силу в пылесос и раскручивая его на максимальные обороты.

Раз, и раструб прилипает к крупной, серой чешуе. Мотор натужно воет, духовная энергия стремительно утекает, медведица хрипит в агонии, а змее хоть бы что!

Мне хватило ума, чтобы быстро осознать бесплодность попытки и придумать план «Б». Очевидно, что текущей духовной силы недостаточно для всасывания всей твари целиком, но, русские не сдаются!

Как назло в памяти всплыл фрагмент из довольно посредственной книжки от чувака со стрёмным псевдонимом Драксодий. Там автослесарь, мой тёзка, мучил непробиваемый труп мифического животного, заставляя феникса медленно запекать того через задницу, как единственное слабое место.

«Ну нет… Ни за что! Это же просто чья-то больная фантазия» — думал я, пока трясущиеся руки сами перекручивали шланг на выдув, а глаза вычленяли из змеиного клубка ту часть, где должен быть выход для отходов жизнедеятельности совмещённый с яйцекладом. В простонародье — клоака.

Вижу цель — не вижу препятствий!

Заорав пуще прежнего, я бросился в атаку, сжав шланг пылесоса двумя руками как копьё. Используя всю силу и ускорение, я со всей дури всадил металлическую трубу по самую гофру в слабое место монстра и упёрся ногами в землю. Одновременно с этим направил всю оставшуюся энергию в пылесос и высокочастотный вой двигателя затопил всё вокруг.

Змеюка вздрогнула от неожиданности, на миг замерла, а потом развернулась стремительной пружиной и подлетела высоко в воздух вместе со мной. Почему так? А потому, что от испуга она, видимо, сжала те мышцы, которые следовало расслабить. Так что шланг в ней заклинило намертво, а я намертво вцепился в шланг.

Помятая медведица отлетела куда-то в заросли, а змея-переросток бешено закрутилась, стремясь избавиться от нарастающего дискомфорта. Я чувствовал её панику, страх и непонимание. Это заставляло меня сильнее сжимать шланг и не обращать внимание на тяжёлые удары. Меня лупило о стволы деревьев, о землю, о камни, но на кону стояло выживание, а переломы, если таковые будут, зарастут!

С каждой секундой движения змеи становились всё тяжелее, а сама она всё больше напоминала пятнистую сордельку. Вскоре она уже не могла шевелиться и лишь вяло подёргивала хвостом, но спазм мышц крепко удерживал шланг, обеспечивая необходимую герметичность всей системы. Спустя минуту её расклинило среди деревьев дирижаблем с выпученными глазами.

Это победа!

Наконец она вывалила язык на бок и затихла, а вот шланг начал медленно, но верно выскальзывать наружу. Когда раздалось первое тихое шипение, я наконец сообразил отскочить с артефактом подальше и спрятаться за камнем.

Со звуком вылетающей пробки от шампанского шланг покинул змею и реактивная струя вонючего воздуха под высоким давление без труда отправила змеюку в полёт. Она с характерным звуком отпущенного воздушного шарика пробила сплетённые кроны, сделала две мёртвые петли, четыре бочки, произвольно покружилась над местом драки и рухнула на землю, сломав пяток деревьев и организовав небольшой кратер на месте падения.

— Небесный змей! Скорее братья! Мастер! — внезапно донеся до меня далёкий и взволнованный крик, заставивший собрать остатки резерва и тихо метнуться в кусты, на поиски пострадавшей медведицы.

Не зная, что со спутницей, встречаться с толпой аборигенов мне совершенно не хотелось, и я очень надеялся, что Машуля не сильно пострадала и сможет продолжить отпугивать от меня всяких недоброжелателей.

Вломившись в кусты, я нос к носу столкнулся с седым медведем. Очень большим медведем! Он хоть и стоял на всех четырёх, но его единственный глаз сверлил меня с высоты трёх метров, а каждый из зубов в его пасти был больше моей ладони. Покрытая глубокими шрамами морда собралась складками и он тихо зарычал.

Я бы обгадился от неожиданности, но из-за питания одними сублиматами из падуков гадить было нечем. Его утробное ворчание заставляло вибрировать землю под ногами и сбивало сердце с ритма. Страшно, но есть дела поважнее!

Я мазнул мимолётным взглядом по местности и обнаружил Машку в компании ещё шести довольно крупных медведей, которые внимательно обнюхивали её и уже разевали пасти примеряясь укусить. С флангов к ней шло ещё четыре медведя, размером всего немного уступающим вожаку.

Нас что, сейчас нас сожрёт медвежья стая? Дерьмо, раз