Сомнение в глазах медведя усилилось и он слегка попятился. И я его не виню — сам бы тоже не стал жрать что попало с земли, но выбора нет ни у него, ни у меня. Поэтому пришлось максимально дружелюбно приблизиться к мишке, максимально учтиво взять его за скользкое от сока ухо, и максимально бережно наклонить огромную косматую голову к таблетке из заглота.

Медведик особо не сопротивлялся, всем своим видом показывая покорность, но красный шарик обнюхивал осторожно, периодически поднимая на меня взгляд и будто бы спрашивая: «вот прямо на́до это съесть⁈ Или может ну его?».

— Надо, Миша, надо! — с улыбкой подбодрил я его, беря в руки шланг пылесоса.

Совсем по-человечески вздохнув, синий медведь раскрыл пасть и осторожно сомкнул зубы на сфере. Ему пришлось как следует упереться лапами и напрячься, чтобы просто оторвать шар от земли. Затем его шея вздулась буграми мышц, когда он тяжело задрал морду к небу и позволил пилюле пройти через глотку под собственным весом. Мишка скривился и клацнул зубами, когда массивная сфера рухнула в желудок, возможно, даже нанеся какие-нибудь повреждения.

Теперь он с осуждающим видом смотрел на меня, отчего было крайне некомфортно. Мне же оставалось только наблюдать и ждать эффекта, который, кстати, не заставил себя долго ждать.

Спустя всего полминуты глаза медведя стали стремительно расширятся от удивления, чем грозили вскоре выпасть из глазниц. Он воззрился на меня со странным выражением на морде и, внезапно, резко сократил дистанцию между нами.

Я даже не успел включить пылесос, когда его пасть оказалась напротив моего лица, а горячий и влажный язык в один миг обслюнявил мою голову почти целиком. Когда косолапый закончил меня облизывать, он, с охреневшим от счастья видом, плюхнулся на зад и соединил подушечками передние, а также задние лапы. Закрыл глаза и теперь выглядел как натуральный медитирующий, шерстяной монах. Ещё и облизнулся напоследок.

От такой картины охренел уже я, и с любопытством воззрился на это чудо природы. Медведь невозмутимо медитировал и, судя по всему, усваивал таким образом пилюлю жизненной энергии. Через несколько минут мне почудилось, что зверюга увеличивается в размерах, но я списал это на голод, холод и переутомление.

Вообще, пора бы позаботиться о себе любимом и, для начала, найти что-нибудь пожевать. Желательно, что бы это «что-то» оказалось не ядовитым, не слишком активно убегало, и не пыталось сожрать меня. А ещё надо помыться, а то от сока синих ягод невероятно сильно жгло кожу, что, впрочем, избавляло меня от необходимости дегустировать их, поскольку всё и так ясно.

Но инстинкт самосохранения настоятельно рекомендовал находиться подле медитирующей зверюги, во избежание, так сказать несчастных случаев. В качестве аргумента в памяти всплыл зубастый лось и я счёл эти доводы достаточными, чтобы усесться напротив медведя на твёрдый, обожжённый грунт.

Минуты текли, кожа уже пылала огнём и невыносимо зудела, а косматый всё так же безмятежно сидел на месте и ровно дышал.

— Да нафиг! — не выдержал я и, вскочив, быстрым шагом направился в сторону реки.

Стоило раздвинуть прибрежные кусты и смело шагнуть на пологий берег, как меня парализовало с поднятой в воздух ногой, и я заворожено уставился в красивые, изумрудно-зелёные глаза давешней пятнистой кошки. Хищник удивился не меньше меня и даже перестал жевать довольно толстую и аппетитную змею.

Клыкастая киса пришла в себя первой, прижала уши, оскалилась и как-то неуверенно зашипела, ложась животом на добычу. Я, конечно, не Николай Дроздов, но, смею предположить, что она явно напугана, но не оставит добычу до последнего. Нашим легче!

Держась за эту мысль и, на всякий случай, направив духовную энергию в пылесос, чтобы в случае чего мгновенно раскрутить его, я с самым невозмутимым и равнодушным видом пошёл к воде.

Кошатина не двинулась с места и меня немного отпустило, когда я забрёл по колено в прозрачные воды. Тем не менее, выпускать её из вида было глупо и вся помывка прошла в довольно напряжённом соревновании по гляделкам.

На свой страх и риск напился некипяченой воды и вдруг заметил за камнем, в паре метров от себя, огромную рыбину, вяло шевелящую плавниками. Рот моментально наполнился слюной, а память услужливо подсказала, что в кратере ещё кое-где ещё тлеют угли, из которых можно запросто раздуть хороший костёр. Вот только у меня нет ни удочки, ни копья, чтобы добыть эту рыбку. Можно, конечно, попробовать оглушить её пылесосом, но не повредит ли вода моё единственное имущество?

Обдумав возникшую идею и сопоставив всё известные мне факты об артефактах, пришёл к выводу, что это вполне возможно и «вихрь» вряд ли пострадает, если уже пережил спуск с горы, заглота и огненный ад. Нужно только влить в него чуточку силы, так, на всякий случай.

Пока эти мысли текли в голове, я уже выпутывался из проводов и откручивал шланг. Теперь главное осторожно раскрутить над головой округлый корпус за провод, чтобы не спугнуть добычу, ну и не промахнуться.

Рыба никак не отреагировала на набирающий угловую скорость агрегат, что утвердило мысль о том, что всё может получиться. На одном из витков я резко изменил направление вращения с прицелом на рыбу и даже подпрыгнул, чтобы придать «вихрю» максимальное ускорение. Пылесос описал короткую дугу и врубился в воду ровно там, где отдыхал речной обитатель.

ЖАХНУЛО!

Белый свет померк, уши заложило, а голову словно набило ватой изнутри. Миг спустя я осознал себя летящим в неизвестном направлении. Потом последовал болезненный удар обо что-то твёрдое и угловатое, и сознание покинуло мою контуженную тушку.

Мне приснилась весёлая игра, где участники привязывали противотанковые мины к верёвочкам и лупили ими об землю. Побеждал тот, кто быстрее остальных подрывался.

От такой дичи я резко распахнул глаза и застонал от боли во всём теле. Кое-как сфокусировался на окружении и понял, что внезапным взрывом меня отшвырнуло на огромный валун.

На месте моей неудачной попытки поохотиться красовалась идеально круглая заводь метров двадцать в поперечнике, на поверхности которой кружились разномастные рыбёшки. Пузом кверху кружились, ага.

С трудом отодрал себя от камня и, кряхтя и пошатываясь, медленно пошёл к воде. Привязанный пылесос задорно громыхал о камни позади меня.

Собрав пару наиболее крупных рыбин и сняв с ближайшего куста отлетевший шланг, я побрёл обратно к медведю, совершенно плюнув на все былые опасения. Апатия, равнодушие и усталость целиком поглотили меня.

Что-то я уже подзадолбался от таких приключений.

Доковыляв до места и обнаружив мишку всё в той