Мэйлинь была сбита с толку и настороженно сказала:

– Хорошо.

Женщина щелкнула пальцами, и дверь за спиной у девушки с грохотом закрылась. После чего она встала и подняла руки к капюшону:

– Смотри, что со мной сделали.

Она откинула капюшон, и взору предстало страшное зрелище: когда-то миловидное лицо было обезображено страшным шрамом, который тянулся через все лицо ото лба и заканчивался ниже уха.

– Тебе нравится?

– Это ужасно! Кто это сделал?

– Ты! Ты и твой капитан!

– Так это вы были на том дирижабле! – Мэйлинь окончательно поняла, кто перед ней. – Вы же сами напали на меня и хотели убить всех нас.

– Мы хотели только забрать тебя. А ты, отказавшись, убила пятнадцать человек.

– Это не так! Вы напали, а мы защищались!

– Помолчи! – голос зазвенел металлом, и Мэйлинь почувствовала, что у нее во рту появился кляп. Женщина хлопнула в ладоши, из стен вылетели цепи, которые вцепились браслетами кандалов в запястья и лодыжки. Рывок назад – и Мэйлинь, раскинув руки, больно ударилась спиной о мокрую каменную стену.

Пространство изменилось, теперь это был темный подвал с низким потолком и небольшим зарешеченным окном.

– Все время, пока я лежала в обломках, пока экипаж «Лани» разбирал их, а я на минуты приходила в себя от невыносимой боли… все это время я мечтала о нашей встрече. И вот ты здесь.

– Это же сон! – Мэйлинь сумела выплюнуть кляп.

– И что это меняет? – Женщина подошла и с размаху отвесила оплеуху.

Мэйлинь вскочила, проснувшись; ее трясло от страха. Трясся и «Юньшань». Бросив взгляд в окно, она увидела горные вершины, пляшущие в свете полной луны. Дирижабль шатало и крутило как щепку, попавшую в водоворот. Вскрикнув, она бросилась из каюты. Коридоры корабля были практически не освещены и пустынны, горели только отдельные лампочки. Ее швыряло от стены к стене, когда она бежала к капитанскому мостику. Взобравшись по последней лестнице, она вбежала в рубку и замерла в ужасе. Труп рулевого стоял на коленях, его руки были прибиты гвоздями к штурвалу. Она услышала стон – из капитанского кресла, судорожно цеплясь ногтями за подлокотник, пытался встать капитан Штейнберг. Его глаза были выжжены, изо рта текла кровь, пропитывая бороду.

– Вырвать ему язык было нужно еще тогда, – подошедшая к его креслу женщина в балахоне взяла капитана за волосы.

Мэйлинь закричала, попыталась отскочить, но споткнулась и, упав на пол, с ужасом увидела, как женщина достает длинный узкий нож.

– Помогите! – изо всех сил закричала Мэйлинь.

– Господи помоги… – синхронно прозвучал мужской голос.

Дверь распахнулась, и в рубку ворвался молодой мужчина. Захлопнув за собой дверь, он привалился к ней спиной, тяжело дыша. Он был странно одет. Брюки были заправлены в охотничьи сапоги, из-под кожаного жилета со многими карманами блестела кольчуга, прикрывавшая тело и руки и спускавшаяся до середины бедер. Слева на поясе висела сабля, справа – кобура револьвера. На голове была армейская каска, лицо прикрывали мотоциклетные очки и респиратор. Быстро поведя головой из стороны в сторону, он выделил из всех присутствующих Мэйлинь и, стянув на шею маску, задал вопрос:

– Это твое пространство?

– Это мой сон.

Он посмотрел на изуродованного Штейнберга:

– Точнее, кошмар.

Мэйлинь закивала.

Ведьма прервала их разговор:

– Ты кто? Назовись! – прозвучал приказ.

– Это же не твой Предел, – прервал ее юноша, затем сделал пару шагов к Мэйлинь и, сорвав с пояса металлическую сферу, швырнул ей под ноги. Сфера взорвалась яркой вспышкой, и они оба оказались в светящемся круге. От края круга вверх уходила прозрачная светящаяся стена, за пределами которой все внезапно замерло. Исчезла тряска, замер штурвал и замерла, раскрыв рот в непроговоренном приказе, женщина в балахоне.

Юноша подошел к Мэйлинь и протянул руку, помогая встать:

– Меня Фёдор зовут. У нас есть несколько минут, чтобы понять, что происходит, а потом время оттает, и уже нужно будет действовать.

– Я Мэйлинь. Я уснула в своей каюте на борту этого дирижабля… и начался кошмар. Эта ведьма меня преследует и не дает проснуться.

– Ты ее знаешь?

– По имени нет, но, если кратко, она уже пыталась меня убить физически и напала в эфирном плане.

– Постой смирно, – он переместил очки на каску, подошел к девушке, мягко взял за плечи и немного повернул из стороны в сторону, что-то разглядывая у нее на голове. – Замри.

Фёдор отошел на полшага, и в его руках появился длинный пинцет и небольшая баночка. Резким движением он взял пинцетом что-то у нее с виска и дернул. Резко кольнуло. Мэйлинь дернулась, а он быстро шагнул с другой стороны и вцепился пинцетом во второй висок.

– Ай, больно!

– Все, все… – Фёдор примирительно поднял руки. Пинцета в правой руке уже не было, а в баночке, что он держал в левой, что-то двигалось. Он протянул закрытую банку Мэйлинь, и та увидела, что там шевелят лапками две иссиня-черные многоножки.

– Эта ведьма тебя касалась?

– Да, в эфирном плане вцепилась в голову так, что я потеряла сознание от боли.

– Это лярвы, это через них она до тебя дотянулась.

– Теперь не сможет?

Он поморщился:

– Сможет. Не с таким тяжелым мороком, как сейчас, но сможет. Если будет к кому тянуться.

– Если?.. – Мэйлинь не понравилось сомнение в его голосе.

– У меня тоже проблемы. И я их каким-то образом сюда привел. За мной демон гонится, и когда время вернется, он тут и появится.

– В моем сне?

– Я больше скажу – в твоем астральном пределе. Это уже не сон. Это обитель твоего духа.

– Моя обитель выглядит как дирижабль?

– Она никак не выглядит, пока ты этому не дашь образ. Любой. А этот образ создавала та ведьма. Посмотри внимательнее, он должен отличаться от того, что знаешь ты. – Он посмотрел на замершую женщину, оценивая. – Так… есть идея. Говоришь, убить тебя хотела, лярв подсаживала? Ну что ж, какой мерой меряете, такой и вам отмеряется.

Он подошел к краю круга, встал напротив ведьмы и достал саблю. Мэйлинь обратила внимание, что светящаяся стена, окружающая их пространство, практически потеряла свою яркость и стала еле заметной.

– Отойди в сторону и жди. Если я исчезну или упаду, то не дай прикоснуться к себе и сделай все возможное, чтобы проснуться. Тогда у тебя появится шанс.

Он встряхнул саблей, и та развернулась в длинный, серебристого цвета кнут.

– Архангел Михаиле, архистратиг небесный, дай мне силы…

Палуба качнулась, ведьма дернулась, пытаясь оценить изменившуюся диспозицию. Та, за кем она охотилась, сейчас находится в стороне, а прямо