– Знаешь, почему он напал на папу? – испуганно приложила ладонь к губам девушка, почему-то ища ответ у Березина.

– Уж догадываюсь… – тихо подытожил помощник, переводя взгляд с одного тяжело дышащего коллеги на другого.

– Считаешь, это я украл их?! У моих пациентов?! У детей?! – теперь злость поселилась и в голосе фельдшера. Мужичок выпучил глаза на начальника, который, всё ещё пошатываясь, опирался на Степана. – Можешь думать обо мне что хочешь, но я никогда бы не сделал ничего подобного! У меня самого семья! Да, я хреновый врач, но я не подонок!

Николай молча стиснул зубы, прожигая фельдшера полным ненависти взглядом. Березин же, внезапно взвалив товарища на плечо, с необычной для себя решимостью и силой потянул того к выходу:

– Пошли подышим.

Доктор не сопротивлялся, послушно следуя за помощником прямиком на прохладную улицу.

– Простите, дамы, похоже вам придётся найти другое местечко, – извинился Березин перед Натой и Любой, вытащив товарища на крыльцо.

– Да… Кажется, мы уже и так достаточно долго отлыниваем, – переглянулись понурые девушки и зашли в лазарет.

Николай, наконец отдышавшись и вернув равновесие, принялся нервно шагать туда-сюда, извергая не особо связные ругательства себе под нос.

Степан поджёг сигарету и с минуту помолчал, наблюдая за другом:

– Шеф, не думаю, что это был он. Даже если бы Юра забрал лекарства, то указал бы на их пропажу как-то пораньше. Он дурак, но не стал бы обрекать пациентов.

– Да знаю я! – злобно буркнул врач, болезненно вцепляясь пальцами в волосы. – Уже понял! Это убивает меня, Стёпа! Раз за разом, одно за другим, а за вторым третье! Все молчат, никто ничего не рассказывает, а стоит узнать что-то – так возникает куда больше вопросов, чем ответов! – мужчина обессиленно опустил руки. – Мне просто нужна победа, Стёпа. Одна крохотная победа.

– Пиррова засчитается?[1] – Березин добродушно усмехнулся и, сделав глубокую затяжку, сам протянул половину скуренной сигареты. – Передохни.

Николай благодарно кивнул, и лёгкие заполнил долгожданный дым. Нервы немного успокоились, а вестибулярный аппарат вновь понимал, где верх и где низ.

– А ты осмелел, пока меня не было, – с ноткой гордости оглядел помощника мужчина.

– Пришлось адаптироваться. Зато теперь я могу вновь спихнуть всё на тебя, – довольно пожал плечами и хохотнул Степан.

– Александр говорил с тобой? Ты в курсе про корабли и прочее?

– О да, – Березин укоризненно вскинул брови. – И, кстати, рассказал куда больше, чем ты. Не думал позвать меня послушать эфир с вами или хотя бы поведать, что у нас тут ледниковый период через пару месяцев намечается? И может просветишь, как мы переправим полторы тысячи людей до Бангкока, ещё и вопреки Калинину?

– Если бы я знал, – нервно хихикнул Николай, добив остатки сигареты. – Мы не успели толком ничего обговорить. Александр лишь сказал, что подготавливает способ выбраться. А я знаю только то, что услышал по радио.

– Потрясающе. Мне он пообещал объяснить всё сегодня вечером в часовне, но как видишь…

– Калинин узнал обо всём, да?

– Сплюнь, – тут же откликнулся Степан. – В этом случае мы уже были бы на губе. Нет, он отправил толпу своих дятлов, они вломились, перевернули всё вверх дном, а после – подожгли. Притом, как будто специально самых отбитых подослал. Они прихожан вышвыривали, как чемоданы в аэропорту, а самого старика насильно забрали, и о нём ничего не слышно с вечера.

– Ну, без него у нас нет никакого плана вообще, – Николай по привычке попытался сунуть замёрзшие руки в карманы пальто, но пальцы лишь скользнули по гладкой толстовке. – Я кое с кем пообщался в поездке – попробую разузнать, что смогу.

– Может и не придётся. Погляди, похоже у нас гости, – Березин указал на трёх солдат, решительно двигающихся в сторону лазарета. – Вот же, вспомнишь чертей!

Подошедшие военные оглядели Николая со смесью небрежности и высокомерия, напрочь игнорируя стоящего рядом товарища:

– Доктор, вам придётся пройти с нами.

– И куда же? – выпрямив спину и прочистив горло, мужчина оглядел троих молодых рядовых. Двое бездельно переминались на месте, бегло оглядывая окрестности, а третий, подобно своему командиру, вскинул подбородок и ядовито усмехнулся:

– С вами хочет поговорить полковник.

– Двери открыты – пусть приходит.

– Шутить никто не собирается, док. Мы должны отвести вас в штаб, – раздражённо бросил рослый боец, показательно хрустнув пальцами. – По-хорошему или по-плохому выбираете?

– Вот чёрт… – внезапно пробурчал Березин и, собравшись с духом, решительно встал рядом с Николаем: – Ладно, пойдёмте.

– Не ты, – презрительно ответил солдат, едва удостоив парня секундным беглым взглядом. – Только Небоходов.

– Ого! Похоже, я недостаточно хорош для его полковничества, – карикатурно поджал губы Степан, встретился взглядом с кивнувшим Николаем и, развернувшись, направился в лазарет. – Вот и слава богу.

Врач усмехнулся вслед товарищу и, взглянув на уже шагнувшего было вперёд бойца, смиренно развёл руки:

– Ну, ведите по-хорошему.

У штаба было необычайно много народу: бойцы сновали туда-сюда, перетаскивая со склада и загружая в машины какие-то набитые под завязку мешки и громыхающие при каждом шаге ящики. А в кабинете Калинина, помимо него самого, находилось ещё двое рядовых: один у двери и второй непосредственно возле командира.

– Я бываю тут так часто, что скоро буду настаивать на перекраске стен, – без намёка на улыбку, устало произнёс Николай, уставившись на привычно раскинувшегося за столом вояку. – Зачем звал?

Явно ожидавший чего-то иного Калинин сурово нахмурился:

– Разве я разрешал говорить со мной на «ты»? Забыл про субординацию?

– Не после того, как ты убил девятилетнего ребёнка, – стараясь не давать волю накатившему гневу, незаметно стиснул кулаки врач.

Полковник, на мгновение нахмурившись, тут же вернул лицу непринужденное выражение, тихо хмыкнул и вежливо указал на стул напротив:

– Присядь, поешь. Срок годности вот-вот выйдет, нечего добру пропадать.

На столе красовались несколько тарелок с закусками, миска с чуть пожухшими фруктами и бутылка вина из часовни. Только сейчас желудок вспомнил, что не употреблял ничего уже почти два дня. Неожиданно для всех, включая самого себя, Николай действительно сел и принялся нагло уплетать бутерброд с ветчиной, периодически прерываясь, чтобы жадно глотнуть воды из бутылки. Калинин сменил удивление на ухмылку, отправляя в рот дольку мандарина:

– Как думаешь, зачем я приказал им притащить тебя сюда?

– Уверен, ты меня сейчас просветишь.

Полковник вновь раздражённо сощурился и махнул рукой стоящему у двери бойцу – тот выглянул в коридор и что-то крикнул сослуживцам. Через пару минут в комнату завели ковыляющего побитого Александра. Жующий грушу Николай вмиг выронил огрызок и подскочил с места, кидаясь к пожилому, едва держащемуся на ногах мужчине:

– Профессор, как вы?

– Как