Княжатам на подобные соображения было плевать – как плевали на интересы Польши польско-литовские магнаты. И царь Иван это понимал в реальном масштабе исторического времени – мы это вскоре увидим.

Если мы начнём разбираться в правомерности тех или иных казней тех или иных конкретных лиц при Иване Грозном, если начнём дотошно выяснять степень их вины или невиновности, то не поймём главного: если бы не внутренняя и внешняя политика Ивана Грозного, Русь наверняка ждал бы жалкий удел. Как уж расписывают «креативные» «историки» судьбу «жертвы Грозного» – митрополита Филиппа Колычева… А он ведь её заслужил! Был бы Филипп опорой царя в строительстве государства да ещё без ухищрений Ивана бросил бы богатства церкви на ведение войны за выход к Балтике, и судьбу имел бы однозначно иную… И, возможно, не он один.

Прикинем…

С юга – Крым и Турция, с севера – Швеция. С востока – если бы не замирение и подчинение Казани и Астрахани – татарские ханы, с запада и юго-запада – Ливония, Польша, Литва и Семиградье… А во главе шляхетско-боярской Московской «вечевой» Руси вместо Ивана Грозного – Старицкие и Курбские…

Вот красота-то была бы – на радость «демократам» и либералам с Болотной площади! Никакого Ивана Грозного на троне, никакой тебе опричнины, никаких трагедии Новгорода и изнурительной Ливонской войны, никакого Малюты Скуратова-Бельского, никакого Ермака в Сибири…

Да и Сибири никакой…

То-то «Эхо Москвы» порадовалось бы!

А с ним – и «Новая газета» заодно!

А ведь правда, историческая правда заключается в том, что линия Ивана IV Васильевича в отношении того же Новгорода была единственно исторически верной.

Не могу этого не подчеркнуть ещё раз! В острой ситуации ряда реальных и потенциальных внешних национальных войн уважающий своё ремесло и владеющий им русский царь не мог, не имел права сохранять непрочный тыл, имея в этом тылу Новгород как фактор неопределённости.

Проблема Новгорода давно была для Москвы и всей Руси наболевшей. Но теперь – в эпоху царя Ивана, она полностью вызрела. Именно при царе Иване и по его решению Русское государство – впервые в своей постмонгольской истории – отважилось на войну за выход к Балтике, за «окно в Европу». И в условиях сложно ведущейся Ливонской войны сепаратизм Новгорода необходимо было пресечь гарантированно.

Царь Иван его и пресёк.

Глава 6

«Большой чертёж» Русского государства

Советский историк А. А. Зимин – один из крупнейших экспертов по эпохе Ивана Грозного. Но вот что писал он в предисловии к завершающей цикл своих работ по общественно-политической истории России XV–XVI веков книге «В канун грозных потрясений. Предпосылки первой Крестьянской войны в России»:

«Шестнадцатое столетие в истории России было переломным. Никогда ещё дотоле борьба нового и старого не была столь яростной и всесторонней. Два пути намечались в политическом развитии страны. Утверждение нача́л сословно-представительной монархии и постепенная ликвидация (кем?. – С.К.) политической обособленности земель скомканы были опричным деспотизмом Ивана IV и расчленением (ого!. – С.К.) страны на государев «удел» и земщину. На смену небывалым взлётам русской культуры и свободомыслия конца XV – середины XVI века пришли клерикальная реакция и средневековая схоластика…»

Профессор Зимин был прав – во второй половине XVI века борьба нового и старого в России приобрела характер яростный и всесторонний, однако новое – самодержавное, было за царём Иваном, а старым было то «удельное», против которого так яростно, хотя и нередко непоследовательно, боролся царь.

Кто как не глава центральной власти, то есть царь, и конкретно – царь Иван, вёл Россию по пути постепенной ликвидации политической обособленности различных русских земель? Так при чём здесь «опричный деспотизм»?

Россия того времени просто не могла позволить себе «свободомыслия» на либеральный манер, ибо оно-то как раз и было бы равносильно расчленению страны – не формальному, как это имело место в пору опричнины, а реальному. При усмотренном профессором Зиминым якобы расчленении страны на государев «удел» и земщину, ситуацию и там и там полностью контролировал Иван, оставаясь государем «всея Руси». А чем обернулось бы для России правление тех же Андрея или Владимира Старицких?

А?

Конструкция оценки не дожившего до времён «креативной» «истории» профессора Зимина такова, что её можно использовать и для следующего заявления: «Утверждение кооперативных начал новой жизни было скомкано аппаратным деспотизмом Иосифа Сталина. На смену небывалым взлётам свободомыслия 1920-х годов пришла тираническая реакция и сталинская начётническая схоластика».

Но чем стал бы «свободомыслящий» СССР Троцкого, Каменева, Бухарина, Чаянова, Мейерхольда и Мандельштама к середине 1940-х годов? Вотчиной западного капитала? Или – попросту одним большим пепелищем после нашествия на Русь уже не полчищ Батыя с Востока, а полчищ Гитлера с Запада?

Более того!

Уж не знаю, какие такие «небывалые взлёты русской культуры и свободомыслия», задавленные Иваном Грозным, имел в виду профессор Зимин… Возможно – «Новое учение» главы еретиков на Руси Феодосия Косого? Косой отвергал официальную церковь, отрицал святых и чудеса, проповедовал идеи социального и национального равенства всех людей… Всё это было хорошо и великолепно, но – не ко времени. Недаром Косой кончил тем, что бежал в Литву. Впрочем, и там он социальным реформатором не стал, играя крупную роль всего-то в движении антитринитариев (противников догмата о триединстве Бога). Учение антитринитариев возникло в первых веках нашей эры ещё в Римской империи, а в Средние века получило дальнейшее развитие. Причём один из лидеров антитринитариев – испанский мыслитель, учёный-энциклопедист и врач Мигель Сервет, известный открытием малого круга кровообращения, был схвачен в Швейцарии и по приказанию Кальвина в 1553 году в Женеве сожжён.

Что же до иного, то, не говоря уже о том же Ермолае-Еразме, которого при Иване никто не сжигал, на протяжении всего «Иванового» XVI века в России было предпринято некое великое дело, которое нельзя было поднять ни без весьма высокой культуры, ни без свободы деятельного духа. Речь – о таком деянии эпохи Ивана Грозного, как картографирование территории России.

Наступали времена, когда Россия не могла развиваться дальше, не имея обобщённых знаний о том, что она собой представляет. Иными словами, внутренняя география приобретала чисто практическое значение, и царь Иван осознавал это в полной мере. Но царь был в состоянии лишь поставить задачу, решать её должны были его подданные. Задача же была творческой, огромной, а территориально распространялась на миллионы квадратных километров.

На эту сторону русской жизни обращали внимание в основном во времена «тоталитарного сталинизма», когда в 1950 году издательством Академии наук СССР было