подтверждал то, что Арни предпочитал дому эту конуру в конце коридора. Тут не было окна. Вместо него висела большая пробковая доска, усеянная фотками улик с мест преступления, картой Санди, разрисованной маркером, и портретами подозреваемых, которых Арни, кстати, любил допрашивать. Не зря же он тренировался на Ноа, пока учился в академии. Тот выдавал ему все свои секреты. И секреты мамы. Папы. Самого Арни. И даже соседской собаки. Лишь бы старший брат перестал играть в хорошего-плохого полицейского.

После развода родителей братья остались жить в Санди вдвоем. А после ухода из дома Ноа Арни и сам решил возвращаться туда пореже. Никто из них не любил одиночества, поэтому старший брат, забрав из гостиной свой любимый фикус, поселился в участке. Он брал лишние ночные смены. Выезжал на задержания и становился помощником в особо опасных делах, заменяя то криминалиста, то коллегу-детектива, то следователя.

Короче говоря, брат зарабатывал деньги и строил карьеру. И вечно выслушивал проблемы Ноа, который хоть немного, но скрашивал его рутину.

— Веди себя нормально. На меня и так уже все косятся.

Арни поставил ароматный кофе на стол и, схватив брата за штаны, скинул его ноги на пол. А после отвесил подзатыльник.

— Я просто сильно скучаю. — Ноа, отпив из стаканчика, обжегся и зашипел.

— Ты мешаешь мне работать. — Арни тоже взял кофе и, подув на него, аккуратно отхлебнул.

— Мне звонила мама, — Ноа не хотел этого говорить, но почему-то сказал. — Спрашивала, когда мы приедем в гости.

— И что ты ей ответил?

Арни сел за стол и потянулся к бумагам и папкам. В своей идеально выглаженной полицейской форме, с зачесанными, как у джентльмена, волосами, Арни настороженно посмотрел на брата: не ляпнул ли тот чего лишнего?

— Что у тебя завал на работе. — Ноа заметил, как плечи брата расслабились. — А я, — и тут же опять напряглись, — занят учебой.

— Главное, чтобы она от скуки не полетела в Канаду в твою академию для мальчиков. Будет грустно, когда она тебя там не найдет, — покивал Арни и вернулся к своим делам.

— Она никогда в жизни не полетит в Канаду, чувак. Для чего она тогда в Австралию переехала?

— Она сбежала от отца. Так же, как и он от нее в Вашингтон. А Вашингтон поближе к Канаде, чем Сидней.

— Отец тем более не попрется ко мне в академию. Ему важно только то, что я выпущусь и стану политиком. Чтобы отмывать его грязные деньжата со строек. Да и у него новая семья. Жена его точно никуда не отпустит.

Арни вновь кивнул и заклацал пальцами по клавиатуре, вбивая в базу детали дела, которое с первых секунд привлекло внимание Ноа. Он увидел на столе фотки трупа сразу же, как только зашел в кабинет. Но пока не осмеливался спрашивать брата о расследовании.

— Кстати, спасибо, — сказал Ноа, наклонившись над столом.

— Что? — Арни поморщился.

— Ну, за то, что врешь про Канаду вместе со мной. Родители ничего не поймут, пока ты на моей стороне. А я, типа, рассчитываю на тебя, бро.

— Что ты хочешь?

Отложив папку, Арни скрестил руки и выпрямил спину. А затем покосился на брата, которого слишком хорошо знал, и тяжело вздохнул: ответ ему не понравится.

— Плохого ты обо мне мнения, — обиделся Ноа. — Я тебе в любви почти что признаюсь, а ты мне вот так. Нож в спину.

— Отвечай на мой вопрос.

Ноа выпендривался еще пару минут. Корчил гримасы, почти что выдавил слезу и, смахнув пару листов на пол, поднял их и аккуратно сложил обратно, готовясь с жалобным видом умолять брата о помощи.

— Можно сегодня побуду тобой? Превращусь всего на десять минут! — сложив ладони перед лицом, попросил Ноа.

— Нет.

Прозвучало четко и громко.

— Всего разочек, ну пожалуйста. — Ноа обошел стол и сел на колени перед братом. — Ну Арни! Ну по-человечески прошу! Ну очень надо!

— Зачем?

— У нас в академии новенькие. Я в их честь устраиваю тусу. Нужен ром.

— Нет.

И снова — четко и громко.

— Ну мне нельзя в город. Ты же знаешь. Я сюда-то еле выбрался. Нас не выпускают. Я и так сижу в четырех стенах. Спешу заметить, убогих четырех стенах.

— Отвали, — с ноткой сомнения и в разы тише ответил Арни. Кажется, он все еще чувствовал вину за то, что все свое детство Ноа провел с репетитором по математике, а не с друзьями, как его старший брат.

— Проси что хочешь, — все еще стоя на коленях, Ноа обнял ноги брата. — Всё сделаю. Вообще всё. Прямо вот вообще-превообще.

Армейская выправка. Погоны на плечах. Тугой галстук. Лакированные ботинки. Все это придавало Арни значимости. Повышало собственную важность. И Ноа был готов признать, что в такие моменты, как сейчас, спорить и уж тем более торговаться с ним было в разы тяжелее. Но Ноа все-таки был его младшим братом. И даже если Арни был бы самым главным из самых главных полицейских, он все равно бы сжалился над несносным кретином, сидящим перед ним на коленях.

— Я сам тебе куплю, но больше не приходи ко мне на работу.

Все как обычно. В этот раз уговорить его получилось быстрее, чем в тот день, когда Ноа выпрашивал у него разрешение спуститься в крематорий. Видимо, сегодня у Арни было плохое настроение. Или работа не идет.

— Тогда три бутылки рома, два фунта лайма и самую острую китайскую лапшу.

— Окей.

— Спасибо, бро! Респект тебе вселенский! — И Ноа радостно вскочил на ноги.

— Но, если честно, помощь твоя мне понадобится. — Арни помог подняться младшему брату.

Он порылся в документах на столе в поисках нужного. Ноа в этот момент подумал лишь о том, что в жизни не хотел бы работать с бумажной волокитой. Хорошо, что он учится на помощника первых лиц. В будущем надо будет лишь светить лицом на телике. И то — не своим.

— Нашел, — сказал Арни.

Ноа заинтересованно вытянул шею, разглядывая фото в руках брата. На снимке был труп мужчины. Белая вспышка от фотоаппарата освещала грудь, еле прикрытую разорванной клетчатой рубашкой. В районе