Шрифт:
Закладка:
Из-под ее серого пальто выглядывали черные легинсы, высокие носки натянуты до середины икры. Ради приличия она сняла туфли, или ботинки, или что там на ней было надето, но ей не стоило беспокоиться, потому что последний раз, когда мы с братьями мыли или подметали полы, был никогда. Да уж, эта девушка не любит мерзнуть…
– Итак, – начала она, подняв бронзовый кубок с моего стола и разглядывая его так и сяк. Затем прочитала мелкий шрифт у основания: – «Третье место, Лига Пи-Ви»[9]. – Райан подняла на меня взгляд. – Что это?
– Лига Пи-Ви.
– Это я и сама вижу, но какой это вид спорта? Бейсбол?
Бейсбол? Вот это было больно.
– Нет, футбол.
– Сколько тебе было лет?
– Не знаю.
Я прекрасно помню, сколько мне тогда было лет.
– Может быть, семь.
На самом деле шесть. Почему я вру? Господи.
– Что такого особенного в этом кубке, что это единственная награда, которая есть у тебя в комнате? – Она поставила его обратно на стол. – Не может такого быть, что это твой единственный кубок.
Нет, это не единственный мой кубок. На самом деле у меня их десятки. Но этот, да, он особенный, потому что, когда мне было шесть лет… футбол был веселой игрой. Чистой радостью. Я просто обожал его. Это был мой первый игровой год. Футбол еще не превратился в работу и рутину. Надо мной еще не довлели отцовские ожидания, и день, когда мы заняли третье место, все еще мог стать лучшим днем в моей жизни. И действительно был им.
А потом? Началась жесть. Мы больше не имели права играть за бронзу; мой отец хотел золота. Хотел, чтобы я был первым. Лучшим – как мои братья. Его четверо спортивно одаренных сыновей. Дюк с детства был идеален, но, опять же, он старше всех и первым должен был пройти этот путь, без промахов и помарок. Пока папа был на выездных играх, мама следила за тем, чтобы мы не филонили: тренировались, бросали мяч во дворе, выполняли упражнения. Мы не пропустили ни одной игры, даже когда болели. Папа не позволил бы. В том, что касается контроля, он был настоящим фанатиком, что называется контрол-фриком, даже учитывая, что он бывал дома только в перерыве между сезонами, да и тогда изредка.
– Прием, прием, Даллас, это Земля…
– А? – Я задумчиво посмотрел на Райан. Кажется, мысли унесли меня далеко отсюда.
– Я спросила, что такого особенного в этом кубке, что ты держишь в комнате только его?
Пожав плечами, я пошел в другой конец комнаты и встал рядом с книжным стеллажом:
– Наверное, потому что это мой первый кубок. Первое всегда запоминается.
Первая победа. Первый кубок. Первый поцелуй. Первый секс. Правда, некоторые из этих вещей запоминаются по другим причинам, ха.
– Как так получается, что мы все еще не приступили к основной теме?
Теперь она перебирала ручки и карандаши в стоящей на столе керамической кофейной кружке: я не пью кофе, но по какой-то причине друг подарил ее мне однажды на Рождество.
– «Прошу прощения, если я обидел вас, используя факты и логику», – прочитала Райан вслух. – Кто бы тебе ее ни подарил, он хорошо тебя знает.
Почему у меня вдруг возникло такое ощущение, будто в комнате стало тесно? Или слишком жарко? Что там с температурой в батареях? Я подошел к кровати и примостился на краешке, пока Райан, без всякого уважения к личному пространству, трогала мои вещи.
– У тебя такой серьезный вид. – Райан развернула кресло так, чтобы мы оказались друг напротив друга, и вдруг, решительно расстегнув молнию на куртке, сняла ее и повесила на спинку кресла с таким видом, как будто подумала, что можно задержаться здесь и подольше.
Совру, если скажу, что в этот момент мой взгляд не скользнул от ее лица к шее и груди. Узкая белая рубашка с длинными рукавами, настолько узкая, что я четко различал под ней контуры лифчика и грудь приличного размера. Какого черта?!
Райан привстала, поджала под себя ногу для большего удобства и снова уселась. При каждом движении груди у нее так и подпрыгивали. Конечно, а что им еще делать? Роскошные формы. Узкая талия. Веснушки. Да чтоб меня. Возможно, это была не очень-то хорошая идея.
Не очень хорошая идея? Ты шутишь? У тебя есть дело, сынок, и ни одна женщина не встанет у тебя на пути, особенно та, на которую тебе плевать.
Голос отца эхом прозвучал в моей голове – слова, которые он повторял моему старшему брату снова и снова, пока они не укоренились не только в голове Дюка, но и в моей тоже.
Райан положила руки на колени:
– Ладно, приступим к делу. Мне нужно заняться учебой сегодня вечером. Думаю, тебе тоже.
– Ага. – Да вообще-то не особо. – Как я уже говорил, мне нужна поддельная девушка…
– Ага, типа как фальшивая борода. – Она подмигнула. – Понятно.
– Нет. Не борода. – Да что с ней, черт возьми, не так? – Я не на маскарад собрался.
– Это была метафора. – Она явно собиралась закатить глаза, но на этот раз сдержалась. – Остынь.
Я и раньше слышал такое предложение в свой адрес, но никогда оно не исходило от женщины, которая сидела бы вот так в моем доме, на моем кресле, вертясь туда-сюда как ни в чем не бывало. Я чувствовал во всем теле какую-то странную нервную дрожь, необъяснимое напряжение, будто у меня сосет под ложечкой. Наверное, от голода.
– Короче! – Я взглянул на нее. – Не думаю, что это будет так уж сложно. Мы пару раз покажемся на публике, чтобы люди нас сфотографировали. Могу достать тебе билеты на игру, если хочешь.
Райан кивнула:
– Ну, это должно сработать. Только зачем мне нужно было приходить сюда? Ты мог бы все это написать мне в мессенджере.
Я открыл рот. И закрыл.
– Я думал, ты так легко не согласишься и мне нужно будет устроить шаманские танцы с бубном, чтобы уговорить тебя.
Райан зевнула:
– Тот факт, что я вообще здесь, уже кое-что значит. Ты же не думаешь, что у меня нет других занятий? Например, я могла бы взять дополнительную смену на работе.
– Ты сказала, что тебе нужно будет заняться учебой.
– Верно. Только потому, что я здесь. Иначе я бы вышла в дополнительную смену, а потом пошла домой учиться.
Так я ей и поверил, но это и неважно.
– Есть одна деталь, к которой мне хотелось бы
