— Эксперименты, — подал голос Хрюша.

Блонди задумчиво почесал затылок.

— Не, я точно уверен, что есть такое слово. Что тогда такое «экскременты»?

— Содержимое твоей головы, — с непроницаемым лицом ответил Хрюша.

Блонди засиял, как полная Луна.

— Во! Видишь, даже ты признаёшь, что в моей голове что-то да есть.

— Ага, это точно.

— Не важно, в общем. Короче, что хочу сказать. Будем считать, что эксперикримент...

— Эксперимент.

— Ну, да, я так и сказал. В общем, это был наш эксперимент. Эксперимент, очевидно, неудачный.

— Куда уж неудачнее, — сказал Генри, — он только что не помочился на нас.

— А ты вообще ничего не сделал, — поддержал Хрюша, оттирая грязь с лица, — я-то думал ты профессионал в этом деле, лихой налётчик.

Блонди обиженно вскочил.

— Не надо грязи, я дрался как лев!

— По-моему, ты огрёб, как цыплёнок, — сказал Генри.

— Слышь, остряк, я хотя бы что-то делал, а вот от вас помощи я вообще не дождался! Пока я героически пытался прийти в себя после этого героического побоища, вы там что делали? Ублажали рыцаря, лишь бы их милость отпустила вас?

Генри сплюнул.

— Это было позорище.

— Да вся наша жизнь позорище, — резонно заметил Блонди, — как будто сегодня было что-то новенькое.

Спорить было не с чем.

— Я вам говорю, лиха беда начало. Ну, попробовали раз, ну, обкакались, забыв снять штаны, ну с кем не бывает?

— Со мной знаешь, такого прежде не бывало, а у тебя это, кажется, называется субботний вечер.

— Ага, не бывало, как же, ты именно поэтому на таком дне оказался, вдали от дома? Смотри на вещи, как есть.

Генри промолчал, признавая, что тут крыть было нечем. Блонди охнул и снова прижал мокрую тряпку к глазу.

— Всё ноете и ноете. Что отличает настоящего лихого парня, джентльмена удачи? Не сдаваться! Упал раз, упал два, на третий раз встанешь и всех надерёшь. Выше нос, бродяги.

Весь следующий день Блонди был непривычно задумчив. Когда же наконец работа закончилась и Генри без сил рухнул на соломенную койку, Блонди распахнул дверь и, казалось, накачался алхимическими микстурами, до того он был на взводе.

— Так, на этот раз я всё продумал, — заявил он, скидывая на пол большой мешок.

— Это-то меня и пугает, — подал голос Хрюша, тоскливо чешущий мозоли на пухлых ручонках.

— Не возникай, хряк-учёный. Если бы ты потратил хоть часть своих мозгов на то, чтобы обдумать отличный план ограбления, а не только на мысли, чтобы такое сегодня ещё сожрать, мы бы уже купались в золоте.

— Ну и что у тебя за план такой гениальный? — спросил Генри, стягивая сапоги.

— В чём был провал нашего первого налёта?

Блонди подбоченился с такой гордостью, будто это был не банальный вопрос, а ответ сразу на все тайны мироздания.

— В том, что мы никчёмные вояки и не особо умные? — ответил Генри.

— Нет. Но вообще да. В общем, в чём проблема. Мы же просто выбрали первого встречного. Смекаете? Вот и не повезло, нарвались на какого-то королевского гвардейца или кто он там.

На этих словах Блонди потёр подбитый глаз.

— А бережёному боги деньги дают, так же в твоих умных книжках говорится, да, Хрюш?

— Вообще-то...

— Да не важно. В общем, это было глупо. Но за одного битого, трёх небитых дают, так что, я теперь умнее вас обоих вместе взятых. Ещё сильнее, чем был. На этот раз мы выберем, когда будем ограблять.

— Грабить.

— Как ты задрал, умник. Хоть бы раз что по делу сказал, только критикуешь.

Блонди осуждающе смерил Хрюшу взглядом и тот отвёл глаза.

— Короче, план такой...

Блонди прошёлся по комнатушке, как генерал перед картой за день до боя.

— Так, предположим, это дорога, ага?

Он взял ремень и растянул его поперёк комнаты.

— А вот это — лес вокруг.

Блонди взял пучок соломы и рассеял его по обе стороны от ремня. Дальше в дело пошли две сухие корки хлеба.

— Вот эта побольше и покрасивее — я, вот этот маленький и сморщенный — это Генри.

— Больше на твой стручок похоже, — съязвил Генри.

— Да-да, знаю, ты только о моём стручке и думаешь. Не отвлекайся этими приятными мыслями. План такой. Мы сидим по обе стороны от дороги в засаде, и ждём условного сигнала. Условный сигнал нам подаст Хрюша.

Блонди взял надкусанное яблоко, видимо, как самый толстый объект под рукой, и отнёс его на половину ярда от хлебных корок, к другому краю ремня.

— А какой условный сигнал мне подавать? — рассеяно спросил Хрюша.

— Мне вообще всё за тебя решать? — разозлился Блонди. — Не знаю там, покричи, как косуля.

— Что такое косуля? — Хрюша чуть не плакал.

— Птица такая, — с серьёзным лицом ответил Генри.

— Может, я лучше прокукарекаю?

— Ага, диким лесным петухом? Все из-за тебя в одной петле болтаться будем, ухай косулей и не спорь. Иди вон, на заднем дворе потом потренируйся, мы тебе скажем, когда будет похоже получаться.

Блонди снова вернулся к своей схеме.

— Так, значит, ты ухаешь и для нас с Генри это знак, что едет подходящий клиент. Смекаешь, кто такие походящие клиенты? Не рыцари, не вооружённые до зубов головорезы, закованные в броню по ноздри, ага? Ну и сиволапых крестьян нам тоже не надо. Желательно, какой-нибудь одинокий заблудший путник, на телеге, богато одетый, пьяный ещё лучше. Полагаю, выбор цели это такой вопрос, решить который проще некуда. Когда мы слышим твое залихватское бандитское уханье косули, мы с Генри понимаем, что наш клиент прибыл. Мы бросаем бревно на дорогу и сразу зажимаем его с двух сторон, сразу в крик, наведём там шороху. Снимаем с него всё ценное и драпаем.

— А мне только покричать и всё?

— А ты за дорогой следи. Если кто следом поедет, крикнешь косулей ещё раз, будем знать, что пора закругляться. Как разбежимся, так добычу и поделим. Всё, идеальный план. Никаких тебе побоев, никаких рыцарей. Только чистые барыши. Пять минут и мы сказочно богаты.

С этими словами Блонди взял яблоко и в мгновение ока сожрал его.