– Ну что же, объект для вербовки самый что ни на есть интересный, – резюмировал Николаи, – я бы, наверное, тоже такому доверился…

– Все это так, господин подполковник, – доверчиво взглянув на Николаи, промолвила Элизабет, – но с первого своего дня работы в школе я завела такое правило, что курсанты обучаются по индивидуальной программе и обязаны носить маски, чтобы не знать друг друга в лицо. В школе не существует личных имен, – вместо них номера. На все время занятий их вместе с преподавателями запирают в комнатах, на обед и по своим нуждам они выходят по одиночке. А из школы курсанты могут выходить лишь в конце дня, друг за другом, с интервалом в 3 минуты. Такой порядок, даже при проникновении вражеского агента, если он не входил в круг особо доверенных лиц, полностью исключал утечку информации из школы…

– Как же вам удалось раскрыть этого шпиона? – поинтересовался Николаи.

– Не сразу, – с сожалением промолвила Шрагмюллер. – Гюнтер с отличием освоил основной курс подготовки, после которого определяются способности и статус каждого агента. К концу первого этапа обучения курсанты должны не только уметь вживаться в местные условия, но и безопасными для себя способами добывать необходимую информацию, а также оперативно переправлять ее мне. Кроме того, каждый из них должен владеть навыками наружного наблюдения. Проверяя познания Гюнтера, здесь, в своем кабинете, я случайно взглянула в окно и увидела подозрительного типа, который внимательно разглядывал наш особняк, а при приближении жандарма, охраняющего вход, быстро ретировался. Я подозвала к окну курсанта и, указав на торопливо удаляющуюся фигуру в поношенной солдатской шинели, приказала:

– Вы должны неотлучно следить за этим типом в течение недели. Результаты изложите в рапорте.

Вскоре он «сел на хвост» подозрительного типа и вслед за ним исчез за поворотом улицы.

– Вот рапорт курсанта Гюнтера, – виновато промолвила Элизабет, протягивая папку с бумагами.

«… По заданию „Ш“ я, курсант № 123, организовал наблюдение за подозрительным субъектом, дав ему кличку „Солдат“. После того как я приступил к слежке, „Солдат“ зашел в бистро, где долго беседовал с человеком высокого роста, круглолицым, с большим красным носом, которого я видел раньше среди чиновников местной администрации. После этой встречи „Носатый“ торопливо удалился. Оставив наблюдение за „Солдатом“, который, как я выяснил у портье, проживал в гостинице „Антверпен“ уже пять дней и по ночам никуда не выходил, я отправился на конспиративную квартиру, чтобы в назначенное время доложить „Ш“ о втором подозрительном объекте под именем „Носатый“. Конспиративная квартира находилась в доходном доме, в котором проживали самые разные по достатку и статусу жильцы. Этот факт давал разведчикам полную свободу действий. Во-первых, подъезд дома был открыт и днем и ночью, а, во-вторых, здесь никто не спрашивал гостей о цели визита. Квартира находилась в торце второго этажа. Ее окна выходили как на улицу, так и во двор, позволяя знающему человеку, в случае необходимости, незаметно скрыться. На условный стук дверь открылась.

– Я к фрау Глейзер, – произнес я обязательный пароль.

– Фрау Глейзер скоро будет, – ответила „Ш“ и, пропустив меня, захлопнула дверь.

Я вкратце рассказал о первом дне моих наблюдений и попросил проверить „Носатого“ или организовать за ним наблюдение.

– Продолжайте наблюдение за „Солдатом“. Если будет что-то срочное, звоните по номеру 345, спросите фрау Глезер, и через час после звонка встречаемся здесь…»

– Что-то уж слишком подробно, – промолвил Николаи, прочитав несколько листочков, исписанных четким, мелким почерком.

– Для того чтобы курсанты набили руку в эпистолярном жанре, я рекомендовала им составлять свои записи самым подробным образом, – со знанием дела промолвила Шрагмюллер, – так будущий разведчик научится логически правильно и кратко излагать свою информацию.

– Меня просто поражает ваше знание человеческой натуры, – сорвался из уст подполковника новый комплимент, вызвав у «фрау Доктор», лишь скептическую улыбку.

– Я взялась за трудновыполнимую задачу – готовить в школе настоящих профессионалов своего дела, – решительно промолвила она, – и не могу быть непрофессионалом сама.

– Все это верно, но все же, что было первым сигналом в работе вашего питомца № 123, наведшем вас на подозрение? – спросил Николаи, явно не намереваясь перечитывать весь эпистолярный шпионский роман вражеского агента.

Лейтенант, пошелестев страницами, вынула из стопки листков, испещренный красным карандашом доклад и молча протянула его своему шефу.

Это было заключение, написанное курсантом № 123, в котором он вполне обоснованно констатировал, что подозрительный агент «Солдат» на деле оказался обыкновенным коммивояжером, который продавал мужские подтяжки и с этой целью курсировал не только по городу, но и по окрестностям, предлагая свой товар оптом и в розницу. Прочитав все это, подполковник вопросительно взглянул на Шрагмюллер.

– Все дело в том, господин подполковник, – после небольшой, явно отрепетированной паузы многозначительно промолвила она, – что я практикую в своей школе параллельное наблюдение, когда и за курсантом, и за его объектом присматривает кто-то из моих многажды проверенных агентов. Так вот, из донесения моего доверенного лица было видно, что «Солдат» является агентом французской разведки, что и подтвердилось при первом же допросе. Единственное в чем я так и не смогла от него добиться признания, то это в связи с моим № Конечно, в этом случае могла быть и ошибка со стороны неопытного еще разведчика, который не всегда способен доискаться до истины. Но этот его промах вызвал у меня первое подозрение. Тем не менее, блестяще сдав остальные экзамены, он стал в ряд немногочисленных курсантов, оставленных мной в школе для более глубокого изучения своего дела. Кстати, он стал неплохим наставником для прибывающего в разведцентр пополнения… Мое подозрение усилилось, когда я поняла, что № 123 старается всячески завоевать мое доверие и не только постоянной угодливостью, но и своими аналитическими познаниями. Он не раз предлагал мне использовать его в качестве сборщика поступающей от агентов информации и аналитика. И тогда я решила его проверить, сообщив, что отправляю в Шотландию одного из своих разведчиков под № Этот агент не представлял никакого интереса и мало того уже несколько раз передавал мне дезинформацию. Рано или поздно от такого помощника надо было отделаться. Вскоре агента № 155 задержала французская контрразведка. Как только мне стало об этом известно, я вызвала бельгийца в офис, где рассказала о провале и невзначай добавила, что только два человека знали о миссии № 155: я и он. Французский шпион долго не запирался и, упав на колени, начал просить у меня прощения… – При этих словах глаза «фрау Доктор» хищно блеснули, на лице разлился лихорадочный румянец.

«Да-а, не хотел бы я попасться