Странное ощущение. Оно забывалось в рабочей текучке, но стоило остаться одной, как тут же подкатывало чувство, что затылок сверлит чей-то тяжелый взгляд. Девушка резко оборачивалась… И никого не видела.

Да уж, закономерность — Янкин звонок разбудил страх. Страх разбудил паранойю. Девушка прошла между домов и оказалась на задворках гаражей, каким-то чудом сохранившихся в тесной застройке центральной части города. За ними стояла трансформаторная будка, а дальше — опять дома.

Вокруг было пустынно. Металлические ворота гаражей закрыты. Сумрачно. Еще не темно, но под ноги уже надо смотреть внимательно. Свет горел только над дверью бетонного сооружения, бросая корявые блики на асфальт. На углу здания застыл силуэт. Его тень причудливо качнулась и растянулась горбатым зигзагом.

Так, подумала Настя, время — половина десятого вечера. Еще не ночь. С соседнего двора доносится смех, вокруг люди. Иди себе и иди.

Но каждый шаг давался с трудом. Ноги напряглись, точно в кандалах. По спине прошлась испарина. Девушка перекинула сумочку в другую руку. Ее дно приятно оттягивала толстая папка с документами и косметичка, куда сегодня, помимо прочего, она положила флакон туалетной воды. Так, что, поставленная задача — это хороший замах и максимально крепкий удар.

Он обернулся, когда до него оставалась пара-тройка метров. Несколько шагов. Парень, долговязый, с узкими плечами. Из-под капюшона куртки на нее смотрели удивленные глаза с застывшей смешинкой щенячьего озорства и одновременно, мужской заинтересованности.

— Добрый вечер, — как само собой разумеющееся произнес он и улыбнулся. — Вас проводить?

Настя, сохраняя отстраненное выражение лица, ответила отказом. И тут он чуть поспешно оторвался от стены, его рука вынырнула из-за спины. В ней оказался цветок. Пушистая, игольчатая астра густого красного цвета.

— Не по сезону цветок, — равнодушным голосом сказала девушка и собралась идти. Впереди, за деревьями пролаяла собака, и раздался резкий мужской окрик.

— Это всего лишь цветок, — его голос не таил никакой опасности. — Пожалуйста.

Страх растаял. Парень решительно не производил впечатления злодея. На вид, лет девятнадцать. В лице еще даже сохранилось что-то детское. В глазах, в легкой усмешке, в уголках губ. Такие парни нравятся девочкам.

— Но зачем?

Настя вздохнула, понимая, что делает глупость, вступая с ним в диалог. Надо уходить, впереди собачники, обитаемы двор, и рядом — ее дом. Только странныйголос невольно цеплял — деликатно, мягко, не умолял, но просил.

— Вы красивая, как он. Вернее, как она, это астра.

Настина рука непроизвольно дрогнула и потянулась к цветку.

— Спасибо, — опять прозвучал его голос, с ненавязчивыми нотками легкого флирта. Настя едва усмехнулась. Ну, надо же!

А цветок был красив. Необычен для мая месяца, да и для сентября тоже. Лепестки источали чувственный запах и от прикосновения вдруг тихо замерцали… Замерцали?!

Настя вздрогнула.

— Что за шутки. Ты…

Его глаза наполнились бирюзовыми бликами, сузились в прищуре. Темные зрачки сверкнули злобой.

— Шутки? Это подарок, разве можно шутить с подарком? — Губы парня расползлись в неприятном оскале. Девушка вскрикнула — ладонь покрыли острые, обжигающие уколы. Стебель изогнулся и впился в ладонь и запястье. Лепестки — такие изящные, ощерились раскаленными иглами.

Настяс силой дернула рукой, но цветок не отпускал, он словно расплавленное железо вгрызался внутрь кожи. Девушка беспомощно закатила глаза и почувствовала, как теряет сознание.

— Потерпи, — его голос звучал по-прежнему нежно. — Осталось немного. Ты такая… хорошая.

Знаки вспыхнули огнем, вернув сознание, и заставили действовать. Заискрились, загудели тревожным роем. Их было так много, непонятных, причудливых, и распознать среди них нужный, не представлялось возможным.

Где-то внутри, словно ком, нарастала злость. Девушка захрипела. И с языка сорвалось слово.

Слово вырвало из карусели нужный символ.

Символ встряхнул воздух, так, что парень отшатнулся. Его опалило, он дернул головой и подслеповато проморгался.

— Ты что сделала?

Иглы цветка на Настиной руке потускнели, обмякли, превращаясь в труху, и осыпались на землю.

— Ты что сделала?! Ведьма! — Его глаза зажглись звериной злостью. Парень сделал рывок и замахнулся кулаком.

Рука Насти метнулась в ту же долю секунды. Словно для нее это был наработанный годами прием! И встретила удар светящейся ладонью, на которой горело волшебное тавро, припечатавшее кулак парня. Он взревел, так, что с соседнего двора пронесся собачий лай. Согнулся и повалился на землю. Его пальцы так и не разжали кулак, а на фалангах тихо замерцал Настин знак.

Девушка метнулась в сторону. Ее запоздало затрясло. Не останавливаясь, пробежала между деревьев и быстро вышла к домам. В стороне послышались мужские голоса — наверное, собачники двинулись на крик этой гадины.

Через несколько минут она уже стояла у своего подъезда. Поднялась в квартиру, зажгла свет. Прислушалась. А потом медленно подняла руку. Всю ладонь и выше, до локтя, покрывали ранки и кровоподтеки. Она аккуратно пошевелила пальцами и беззвучно произнесла слово. По ее лицу пробежала хищная ухмылка, губы расплылись в улыбке.

Вот он, ее знак, ее спасение. Золотистый, с узором и еще непонятным символом в центре. Знак, которым она будет припечатывать всех, кто попал под власть темного зова.

* * *

— Не-е, я знал, что ты бестолковая. Но, что настолько бестолковая…

— Хватит.

— Цыц!

Злая мартышка стрельнула на Янку пуговичными глазами и заохала еще больше.

— А если бы тебя убили? А? Ты понимаешь, что если с тобой что-то случится, Эфтиза разотрет меня в пыль и пустит на удобрение для своих роз?

— Ты — призрак, какое из тебя удобрение, — мрачно огрызнулась Янка.

— О, не скажи. Я не просто призрак. А призрак, наделенный даром. При желании, удобрение будет ого-го, из моей эфемерной плоти многое, что можно сотворить, — вахибей скрестил мартышкины лапы на груди. — Мне бы еще глаза, вместо пуговичных на изумрудные поменять, я бы показал, почем драх за кувшин молока.

— Губа не дура.

— Ладно, — проворчал Мурза. — Натворили вы дел.

Янка вскипела.

— Мурза, а что мы натворили?

— Влезли в бой с неизвестным противником. Противника надо изучать.

Янка раздраженно встала из-за стола.

— Когда изучать? Мурза! Когда из воздуха, на нас летели чудовища?!

— А ты не боишься, что он объявится здесь. Вот прямо здесь, в этой комнате?

Девчонка замерла. Такой малоприятный вариант события никто из них не предусмотрел.

— Откуда он знает, где мы живем? Да ну, — отмахнулась она.

— Ты серьезно так думаешь? Бестолковая! По-твоему, там, на дороге вы встретились случайно? Волшебник, вызывающий злобных