– Нет, не трогай! Мое! – закричал Фима, понимая, что у него отбирают последнее. – Это все, что у меня есть, и больше не будет! Я уже все отдал! – Фима метнулся к общему столу, забирая назад колбасу, крупнолистовой цейлонский чай и пачку кускового сахара.

– Да подавись ты своей колбасой, гаденыш!

Фима лег, молча дожевал колбасу, не подавившись, и уснул беспокойным сном, в котором у него отбирали то деньги, то золото, то колбасу с огурцами.

29

Известие о неимоверном количестве нетрудовых доходов в Оршицком райпотребсоюзе так взволновало Беспалова, что он, взмокший от переживаний, с порога предложил Туровичу выпить по бокалу пивка. Наконец-то у него появилась возможность по-настоящему отличиться! Нет, он, конечно, весьма уважаемый следователь в конторе, но, как говорится, шпионов не ловил, а специализировался на расследовании дел, связанных с контрабандой предметов старины и культурных ценностей. Но теперь-то все будет по-другому! О Беспалове заговорят во всеуслышание, отныне ему будут поручать самые громкие расследования, и он все-таки получит очередное звание! А там можно и до генерала дослужиться!

В пивной за углом, стуча воблой по столу и попивая пиво, разбавленное водкой, Беспалов поведал подчиненному самую страшную историю о том, как можно зарабатывать в Советском Союзе, при этом ничего не делая.

– Так это ж чистая спекуляция, Сергей Александрович! Теперь-то они ответят по закону!

– Представляешь, рядовые сотрудники потребкооперации с семью, пятью, а то и вовсе с двумя классами образования получали по 10 тысяч рублей в месяц! А мы с тобой после высшей школы в сто раз меньше…

– Зато мы с вами их теперь посадим, а по 91-й статье им еще и высшая мера светит. К тому же, товарищ капитан, куда они могли потратить эти деньги? Не представляете, какие это несчастные люди!

– Это еще почему? – не понял затуманенный амбициозными мечтами о повышении и «подогретый» пивом Беспалов.

– Потому, что самая большая трагедия их в том, что наворовать-то смогли, а потратить в условиях советского дефицита – нет. Даже на покупку «Запорожца» требуется разрешение исполкома. Норковые шубы, ондатровые шапки, коньяки, икра… и все! Куда потратить остальное, если квартиры не продаются? А купить автомобиль могут только члены КПСС с незапятнанной репутацией. Остаются лишь незначительные удовольствия «по блату», вроде брильянтовых колье для жены или любовницы, да и то в маленьком городишке бриллианты надо прятать от глаз людских, чтоб соседи не настучали куда следует.

– Подожди, я им покажу, как воровать у государства! Они мне за все ответят…

Ночью Беспалов, лежа на одиноком холостяцком раскладном диване, долго бредил славным карьерным ростом, то и дело повторяя фразу: «Они мне за все ответят». И снились ему коровы на бойне, колбасные обрезки в цеху да горы гниющих огурцов на каком-то складе. Утром, проснувшись в холодном поту, измученный жаждой от вчерашнего возлияния, Беспалов пошарил в пустом холодильнике, погрыз пересохший кусок сыра и заварил крепкий чай. От больной с похмелья головы ему еще более захотелось отомстить оршицкой шайке воров, из-за которых в советской стране долго не получится прийти к светлому коммунистическому завтра.

Молодой здоровый организм Туровича, напротив, не давал сбоя. С утра пораньше в следственном изоляторе бодрым голосом он начал допрашивать арестованного крупного заготовителя Иосифа Бельковича.

– Год рождения?

– 1924-й.

– Национальность?

– На кой она тебе?

– Национальность?

– Еврей…

– Образование?

– 7 классов.

– Судимость?

– В 1950-м был осужден за хищение государственного имущества.

– Срок?

– Пятнашка… – простонал Белькович, ковыряя пальцем отметину на обшарпанном столе.

– Рассказывайте!

– Что, гражданин начальник?

– Про нетрудовые доходы, Белькович, и не валяйте ваньку!

– Так это… Главные нетрудовые доходы мы получали от животноводческой продукции…

– Конкретней!

– Уменьшали вес и упитанность скота, нарушали нормы выхода мяса после убоя…

– Дальше…

– Излишки мяса при обвалке и жиловке… не учитывали, списывали убыль…

Белькович рассказал все как на духу про свои и чужие нетрудовые доходы, про обман сдатчиков, хитрую торговлю на рынках, про скидки на гниль, засоренность и влажность. Вспомнил, как занижали вес шкур и сортность мяса, закупали кожевенное сырье… без документов, недогружали товар… Говорил сбивчиво и в то же время боясь остановиться, как будто от невынужденной паузы зависело, оборвется ли его жизнь.

– Водички можно попросить?

– Отчего ж нельзя, можно, – Турович подал стакан с водой взволнованному фигуранту дела.

– И так каждый набивал свои карманы?

– Ну набивал, так и организация имела прибыль, и проверки показывали, что все благополучно!

– Почему?

– Подкармливали всех.

– Как? Конкретные примеры есть?

– Все не упомнить… Скажем, не так давно мы с Глузиным кабана подарили на юбилей ответственному работнику Витебского облпотребсоюза Евгению Викторовичу Жаркову. У Марка Бородина есть свой специальный «фонд», мы туда премиальные сдавали… раз в месяц.

– Какой еще «фонд»? – не понял чекист.

– «Фонд Бородина», со складом дефицитных продуктов. Икра, балык, астраханская вобла, спиртное дорогое, норковые шапки отпускаются только по личному распоряжению шефа.

– И кому они отпускаются?

– Нетрудно догадаться, гражданин начальник! Только в этом году мы раздали должностным лицам около 800 бутылок французского коньяка, экспортной водки и шампанского.

– Кому они достались?

– Ответственным партийным работникам областного, районного масштаба, прокурору Оршицкого района.

– Проверим. А вы куда нетрудовые доходы прятали?

– Под домом…

– Каким домом?

– Своим, под тротуаром…

– Прямо под асфальтом клад устроили? – брови Туровича в изумлении поползли вверх. – Придется показать! И без глупостей!

– Я же не отказываюсь, понимаю, гражданин начальник! – бормотал Белькович, отвесив нижнюю губу.

Через несколько дней Турович повел Иосифа Бельковича на следственный эксперимент к частному дому по улице Перекопской. Грузный заготовитель медленно шел к родному очагу, в котором прожил счастливо не один десяток лет. Сколько прекрасных мгновений, сколько радости дарила ему верная жена! И сейчас он все, что угодно, отдал бы за то, чтобы отведать ее невероятно вкусный борщ! Разве могут сравниться бездушно запрятанные деньги со щемящим чувством потерянного счастья?

Отворив калитку, Белькович, недолго думая, показал место тайника в асфальтированном тротуаре у крыльца и мельком бросил взгляд на окно, в котором за занавеской углядел заплаканные глаза жены.

– Здесь? Вы уверены?

– Да, гражданин начальник! – Иосиф во второй раз указал место и тотчас перевел взгляд на окошко, но за занавеской увидел только бритый затылок чекиста.

Несколько рабочих принялись вскрывать асфальт у крыльца и вскоре обнаружили кухонную кастрюльку, а в ней баночку из-под башкирского меда, в которой хранились не советские рубли, а золотые монеты царской чеканки 1897, 1898, 1899 годов. Золото в банке казалось Бельковичу единственно разумным вложением денег – жить приходилось на одну зарплату, чтобы бдительные соседи не заподозрили неладное.