Леон

Меня замечают не сразу. Кроха выглядывает из-за ног Вероники и часто хлопает длинными светлыми ресницами. Завидев меня, радостно округляет глаза и широко улыбается.

– О! – звонко кричит, выбегая из-за матери. Моя бывшая всё же ею стала… как и хотела. – Тятя! Ты к Поине засёл?

Всё ещё не могу поверить в то, что вижу.

Это счастливое «ма» до сих пор барабанной дробью отдаёт в голове.

– Полина, – грозно зовёт Ника, вдруг схватив малышку за ладошку. – Я что сказала? Ждать Алёнку в кабинете.

Растерянная Пуговка пугается сурового тона матери. Наверняка слышит его впервые, как и я. Она всегда была нежной, даже твёрдость в её голосе казалась ласковой и не злой, но сейчас напряжение достигает предела.

– Ну ма… – грустно опустив взгляд в пол, кроха скрещивает ладошки на груди. – Я воичку за…

Не успевает закончить, как дверь в холл открывается и со стороны процедурных выбегает какая-то девушка. Кажется, это администратор, я уже видел её здесь.

– Простите, отошла, там корм привезли, раскладывала, – поглядывает на меня. – Сейчас, Ник, поговорю с клиентом и посижу с Полиной. Прости, ничего не успеваю.

– Я сама с ним закончу, – глухо проговаривает, подталкивая малышку к коллеге. – Идите.

– Хорошо, – растерянно мямлит девушка, поглядывая то на лицо Ники, то на моё. Быстро берёт Полю за руку и уводит, оставляя нас наедине.

– Ты солгала, – процедив сквозь зубы, еле держу себя в руках. Ненавижу говорить с её спиной. Хочу смотреть глаза в глаза. Читать каждое изменение на лице. Видеть, когда она врёт, а когда говорит правду.

Ненавижу ложь. Я всегда был прямым, как рельса. Говорил честно и признавался во всём, даже в таком недостатке, как нелюбовь к детям. Зачем лгать? Чтобы потом жалеть? Мучиться всю жизнь?

Ника нехотя оборачивается.

– И? – спрашивает с вызовом, скрестив руки на груди. Защищается. – Я должна была перед тобой отчитываться? Да, у меня есть дочь. Родила.

– От кого?

На хрена мне эта информация? Чтобы начистить рожу её мужику, а потом убить? Одна мысль о том, что она занималась сексом с другим, вызывает гребаную злость.

Только недавно я почувствовал эйфорию от того, что узнал, что мужа у неё нет.

И да, собственник. Даже после того, как с трудом отпустил любимую. Уговаривал себя не ломать ей жизнь. Пытался смириться. И даже кое-как сделал это, стараясь забыть. Но вновь встретив её, начинаю залипать, зацикливаться.

Нельзя так делать. Присваивать себе. Она мне уже никто. Всего лишь бывшая и дорогая женщина. Тот факт, что у неё ребёнок от другого человека, выпускает магму из внутреннего вулкана.

Сам же виноват.

И признаю свою вину. Но ничего поделать с собой не могу.

В голове кавардак. Чувства, которые приглушал все эти долгие годы, набирают обороты.

– Тебя это касаться не должно. Ты вообще должен быть рад за меня, что после того аборта я вообще смогла родить, – выплёвывает с ненавистью. – Тогда ты не думал, что у меня могли быть осложнения. Долбаный эгоист.

– Был им когда-то, – сжав челюсти, произношу. Я сам жалею о своём прошлом. Но теперь у меня совсем другая голова на плечах. Другое мышление. И взгляды на жизнь. Все мы делали ошибки, и Ника – не исключение.

– Ты ни капли не изменился, не ври ни себе, ни мне. Лжец.

– Из нас двоих лгунья – только ты.

Видно, как её задевает это.

Не хотел. Надо было держать язык за зубами, но меня ведёт. Уже жалею, что приехал сюда. Лучше бы не знал, что у неё есть дочь.

С другой стороны, она же счастлива? Я должен быть рад. Но пока не получается.

– Леон, – вспылив, чуть не топает ногой. – А как ты себе это представлял? Из-за моей дочери чуть не погиб Джек. Конечно, я не хотела выдавать её. Ты собственного ребёнка так ненавидел, что хотел убить. А что бы сделал с ней? Лишил меня родительских прав благодаря своим деньгам, а потом отправил её в детский дом?

– Не делай из меня тирана и убийцу.

– Не могу, – произносит с печалью в голосе и голубых глазах. Но тут же во взгляде мелькают твёрдость и злость. – Всё. Хватит. Мне надо работать. Уйди, пожалуйста. Я тебе не помогу. Наверное, буду даже рада, если этот мальчик достанется кому-то другому, а не тебе. Семье, в которой его будут любить.

Дёргаю головой. Её слова задевают. Мощно так. Я готов подлететь к ней, схватить за хрупкую шею, сжать вокруг неё пальцы. Несильно. А потом врезаться в её губы поцелуем, чтобы из этого грязного ротика больше не вылетела никакая чушь.

Взрываюсь. Гнев переполняет тело, вот-вот пойдёт пар из ушей. Знаю, что Ника выплёскивает всё это на эмоциях. Она такая. Скажет что-то, не подумав, а потом извиняется. Пожалеет о своих словах, но позже. Поэтому позволяю ей уйти, несмотря на то что руки чешутся. Так бы схватил за волосы и сделал с ней то, что делал с разными девушками, посмевшими вести себя так нахально со мной. Ведь сейчас она не отличается от других.

Просто девушка. Просто бывшая жена.

Особенная.

Стерва.

– Я тебя услышал, – делаю вывод и, разворачиваясь, спешу на выход.

Глава 25

Глава 24

Вероника

Меня всю трясёт. Колошматит и ломает, как хлипкие ветки при сильном ветре.

Забегаю в туалет, упираюсь руками в керамическую раковину и пытаюсь восстановить дыхание. Глубокий вдох, медленный выдох.

Раз-два. Раз-два.

Не получается!

От злости бью по умывальнику, ругаясь на бывшего мужа.

Впереди две операции, а я не могу унять дрожь в пальцах. Всё из-за него. Если бы он не пришёл, не увидел Полину… всё было бы хорошо.

В тот момент земля ушла из-под ног. Я разволновалась настолько, что была не в состоянии думать.

Я не смогла бы защититься, если бы посыпались вопросы. Поэтому атаковала. Говорила всё, что лезло в голову. Лишь бы у Леона не возникла мысль, что наша дочь – от него.

Не хочу.

Пусть живёт дальше и не знает о ней. Не портит нам жизнь.

Стоит появиться ему рядом с Полей, она к нему привяжется. Она же совсем малышка, которая хочет