Когда она вернулась к глифу, Ника сидела в пассажирском кресле. Руки — глубоко в карманах куртки. Илга не сомневалась — сжаты в кулаки.

— Возвращаемся в «Тёплый ручей»? — спросила.

Спутница облегчённо выдохнула, закивала.

Когда вечером, наговорившись с отцом и старыми друзьями, Кайруне поднялась к себе в комнату, соседка успела забраться под одеяло. Спать на одной кровати им не грозило, — ребята принесли из кладовой раскладушку, специально предназначенную для случаев, когда гость оставался в егерском пункте ночевать. Да Илга и не спешила спать. Погасила освещение в комнате, зажгла свечу. Предложила:

— А давай посплетничаем!

Девушка пожала плечами, то ли соглашаясь, то ли сомневаясь в целесообразности предложения. Илга надеялась вызвать её на разговор по душам и запустить цепную реакцию воспоминаний. Увы, ни одна из тем ту не заинтересовала. Ника большей частью отмалчивалась, и когда Кайруне, сдавшись, тоже улеглась и задула свечу, по-прежнему осталась «никому неизвестной».

Илга не сомневалась в скрупулёзности отца, — человека со столь впечатляющими эмпатическими способностями не существовало… ещё четыре дня назад. Девушка получила их в ходе какого-то секретного — нелегального! — эксперимента? Непредвиденный результат, от которого захотели избавиться. А кем она была до того? Глиф водит непрофессионально, хоть и довольно уверенно, свободно разговаривает по-английски и с небольшим акцентом по-русски — под эти критерии подходит по крайней мере миллиард землян. Слишком слабые зацепки, ничтожные.

И всё же ночь в одной комнате с «найдёнышем» даром не прошла. Вернее, утро. Илга проснулась первой, но вставать не спешила. Дождалась, пока проснётся соседка, пройдёт в ванную комнату. Наготу та не прикрывала, — глупо стесняться молодого, подтянутого, играющего мускулами тела. Но Кайруне увидела кое-что более важное. Отец и Марыся не упомянули об этом, — то ли не придали значения, то ли были поражены самим фактом и способом появления «найдёныша». Спину, живот, верхнюю часть бёдер девушки украшала татуировка. Синие змеи извивались кольцами, переплетались, заглатывали хвосты друг друга. Илга очень хорошо помнила подобные рисунки. Выборка резко сократилась с миллиарда до ста тысяч.

Узел связи егерского пункта оставлял желать лучшего, не было никакой возможности получить доступ к поисковым серверам Совета Федерации. Поэтому сразу после завтрака Илга Кайруне улетела в Александровку, а там — один шаг через ТЛП-кабину, и ты в секретариате Совета.

В былые времена установление личности человека особого труда не составляло. Государство следило за своими подданными либо напрямую, выдавая всем поголовно паспорта, присваивая коды и тому подобное, либо опосредованно, используя густые сети камер наблюдения, идентифицируя по отпечаткам пальцев, сетчатке глаза и прочими хитроумными способами. На счастье, времена тотального полицейского контроля остались в тёмном прошлом. Земная Федерация не следит за своими гражданами, не пытается их пересчитывать и переписывать, подобно стадам безъязыких животных. Человек сам определит границы персональной тайны и степень собственной гласности. Сам предоставит информацию, необходимую для взаимодействия с общественными институтами. А если окажется не в состоянии этого сделать, окружающие помогут. Невозможно представить ситуацию, когда землянин пройдёт мимо оказавшегося в беде незнакомца, не поддержит нуждающегося в помощи. Ответственность каждого — залог благоденствия всех.

Но как быть, если человек полностью утратил память, а рядом нет никого из знакомых? Если его жизни грозит неизвестная опасность? Больше того, если связанная с ним тайна может угрожать и другим? Всему человечеству?

В «Тёплом ручье» Кайруне сделала голографические снимки Ники в разных ракурсах и, добравшись до своего кабинета, первым делом скормила их поисковым серверам. Сверхмощным компьютерам понадобилось несколько часов, чтобы перелопатить разбросанные по планете информационные хранилища. К концу дня поисковик дал первую порцию изображений: старшеклассники Мадисонской средней школы. Вскоре нашлась и вторая: победители Североамериканской континентальной юношеской спартакиады. Русые волосы стоящей в кругу подруг улыбающейся девочки были заметно короче, чем у «ники», едва ложились на плечи. Но лицо — то самое, если учесть разницу в четыре года. Фото со спартакиады было датировано годом позже. У стоящей на пьедестале с букетом в руках бронзовой призёрки по лёгкой атлетике волосы уже собраны в хвост. Открытое трико позволяло разглядеть — никаких татуировок на её теле пока нет. И самое главное: девушка перестала быть «никому неизвестной». Теперь Илга знала имя: Тара Монаган.

Дальнейшее было делом техники. Бессонная ночь за терминалом поисковика, и к утру у Кайруне появилось досье настолько полное, насколько это возможно в конце XXVI века. История жизни вполне заурядной североамериканской девочки. Судя по всему, школу она так и не закончила, лёгкую атлетику забросила, никакой профессии не обучалась. Информации о жизни Тары Монаган в последний год перед Большим Блэкаутом в Сети не нашлось, но Илга и так знала, чем та занималась: играла в «индейцев» подобно сотням тысяч своих сверстников и «детишек» постарше. А вот где она была во время Блэкаута и, главное, после… Кайруне впервые задумалась о проблеме, весь масштаб которой она осознает гораздо позже.

На приём к Верховному Сумматору она пришла в тот же день. Для неё, как члена Совета Федерации, он выделил целых полчаса в своём перегруженном графике. За окном кабинета сияла вечерней иллюминацией заснеженная Москва. Горели рубиновые звёзды Кремля, веселилась детвора на превращённой в каток Красной Площади. Город залечил раны, нанесённые Большим Блэкаутом, но Илга невольно отворачивалась от окна. Казалось, глянешь туда и вновь увидишь Москву такой, какой она видела её полтора года назад: погружённой во мрак, испуганной, затаившейся. Где в каждом доме, за каждым углом тебя мог подстерегать коварный и беспощадный враг. Отличить которого от человека умели только сэлы. Да и то не всегда.

Верховный Сумматор выслушал доклад терпеливо, но на суровом, изрезанном морщинами лице его явно отражалась скука.

— И что же такого важного и таинственного ты нашла в этой истории, друг Илга? — спросил он, когда Кайруне замолчала. — Очередная «подружка индейцев» отыскалась? И что? Должно быть, так заигралась с «погружением в дикую природу», что звери её за себе подобную принимают. Память потеряла — невелика беда, у них всех сейчас мозги плавятся. Поэтому и с автограва голая выпрыгнула, когда с друзьями куда-то летела. Живая, здоровая — и ладушки. Я-то тут при чём?

— Но мы не