— Ничего не знаю, господин.

Попытка номер три.

Инструменты, слот, плата. Медленно и осторожно, из слепой зоны не высовываться...

— Датчик движения, господин. Очень плохо.

Номер четыре...

— Сигнализация, господин...

Пять...

— Похоже, я не всех перечислил, господин.

***

— Шера! Причины, Тристан. Как они могли похитить то, что невозможно похитить?! Да ещё и удалить информацию с носителей и не наследить? Охрана великолепная: датчик движения, сигнализация, камеры, сканер.

— Датчики пола? Реагируют на изменение веса, — выразил догадку Тристан.

— Нет, с этим не заморачивались. Если бы было так, то плату унести было бы невозможно.

— Мне всегда казалось, что для Первых нет ничего невозможного. Вы вершители судеб, вы создатели жизни, вы носители смерти. Если бы я был Первым, я бы не шёл путями простых людей, а искал бы вход с другой стороны. Вы слишком очеловечились...

Итан вскочил с пола, на котором уже полчаса сидел, подперев кулаком щёку.

— Тристан! Напомни наградить тебя хорошенько! — Итан улыбнулся и потёр ладони в предвкушении решения непростой задачи.

— Я не забуду, господин, — с достоинством ответил верный слуга.

— Наблюдай, — бросил Итан, уже потеряв к нему интерес, и разорвал материю пространства.

Но не вошёл, как раньше.

Пространство исказилось и перед Итаном, казалось, зависла дверь во Вселенную. Заглянув туда, он мог наблюдать фантасмагорию красок. Яркие звёзды, галактики, норы переливались на фоне темной материи, источая свет и энергию. Вспыхивали огоньки, двигались спирали, закручиваясь вокруг своих светил. Бесконечность простиралась перед взором. Края этого странного проёма искажались, создавая ощущение нереальности происходящего.

Тристан, конечно, не раз наблюдал, как Первые ходят через Вселенную, но сейчас даже у всегда уравновешенного слуги от удивления поползли вверх кустистые брови.

А Итан, тем временем, «прорубил» окно с другой стороны материи и ему открылась светящаяся синим маркировка платы. Он достал инструменты, аккуратно извлёк плату, засунул провода в слот и закрыл проход.

Он покрутил перед глазами Тристана иллюзорную чёрную коробочку и бросил её в сторону. Иллюзия распалась, и роботы тонким извилистым ручейком потекли в щель под дверью.

Тристан одобрительно кивнул. Фокус ему определённо понравился.

— Сигнализация, господин.

— Я знаю.

— Но задание провалено!

— И это я тоже знаю.

— Так чего же вы хотели доказать? — удивлённо спросил слуга, сворачивая экраны и возвращая Итану тагу.

— То, что я не всё знаю.

***

Тристан только вздохнул, когда хозяин оставил его в одиночестве. Что ж... Пока Итан занят разрешением сиринского кризиса, о котором гудит вся Амата, можно навестить Лорин. Когда-то эта милая женщина пришла на место своей предшественницы, и занялась непростым делом ассимилирования детей уничтоженных экспериментов. Она была ещё молода, когда Итан привёл девушку в Центр ассимиляции. Сам Тристан как раз получил свою первую тагу, что считалось успешным вступлением в аматийское общество.

Слуга спустился по лестнице на минус первый этаж, прошёл по длинному подземному коридору и очутился на стоянке. Несколько новейших моделей летунов приветствовали его начищенными боками. Но это игрушки Итана. У Тристана есть своя, конечно, не такая навороченная, но довольно приличная. На слугах Итан не экономил. Вообще-то, ассимилянтам иметь личные летуны запрещалось, но тринадцатому стоило только послать сообщение в Департамент ассимилирования, как уже через час он стал обладателем прав. Даже в школу не ходил, Итан нанял личного инструктора и тот учил летать Тристана в предгорьях Ламуа.

Иногда Итан и сам с ним выбирался. Слуга помнил безумные гонки Первого, и как однажды каким-то чудесным образом они очутились в небольшом городишке, что раскинулся в почти недосягаемом ущелье. Уютные домики стояли на самом берегу водохранилища с голубой водой. С противоположной стороны над гладью нависали серые скалы, где яркие быстрые птицы билозуни вили гнезда. В тот день Тристан, ещё совсем юный, впервые попробовал ану, закашлялся, но по настоянию Итана сделал ещё пару глотков. Вкус удалось распробовать только с пятой попытки. Первого всё это забавляло, но для слуги тот день стал одним из самых счастливых на Амате.

Тристан с таги завёл летун и устроился на мягком сидении. Задал маршрут и положил руки на колени. Больше от него ничего не требовалось. ИИ сам вёл машину. Летун... Смешно, что это народное название прижилось. Ему больше нравилось ваалди. Старый аматийский язык вообще был мелодичный, и чем-то напоминал язык его родной планеты. Сейчас она ещё восстанавливается после уничтожения эксперимента, но через пару сотен лет там снова будет цвести и множиться цивилизация. Интересно, кому из Первых она достанется? Жаль, что не Итану. Тристану казалось, что, если бы тринадцатый сам создавал жизнь, у него бы всё получилось.

Лететь было совсем недолго. Центр ассимиляции расположился в тропическом лесу на Змеином острове, подальше от аматийцев. И правильно. Нечего этим жить рядом с нормальными людьми. Последний раз Итан привёл туда лишь одну девочку, чем очень расстроил Лао. Раньше он забирал по нескольку десятков детей. Сейчас на острове жили только их потомки. Создавать семьи с аматийцами им запрещалось, да и работать могли только там, где образование не требовалось. В основном прислугой у богачей. Среди последних считалось даже престижным иметь в услужении ассимилянтов.

Змеиный остров отделял бухту Ламуа от Огатонского океана. Длинной узкой полосой растянулся он на пять километров. Больше всего Тристану нравились полёты к Лорин тем, что можно было включить панорамное окружение. Будто паришь над водой, того гляди упадёшь в чистые воды океана, что сверкают зеркалом на солнце.

Центр ассимиляции представлял собой множество корпусов запрятанных в зелени острова, даже парковка для летунов была скрыта под землей, поэтому Тристан заранее сообщил Лорин о своём визите.

Ещё при приземлении в ангар он заметил её во дворе основного здания. Женщина, улыбаясь, помахала ему, и он ответил тем же.

Спустя пять минут Лорин уже обнимала Тристана, как родного. Удивительная женщина! Аматийка никогда не ставила себя выше ассимилянтов и сочувствовала им. Раньше она могла до посинения спорить с Итаном о том, что Совет поступает негуманно. Остальные только удивлялись, как она не боится разгневать тринадцатого. Но он на удивление лояльно относился к ней. Говорили, что их связывали романтические отношения, но последние лет десять Итан даже ни разу не навестил центр.

— Здравствуй, Тристан! Рада тебя видеть! — улыбнулась она.

Чуть полноватая, она даже в шестьдесят пять сохранила грациозность и красоту. Тристан помнил её, когда Лорин была юной и прекрасной девушкой с копной блестящих волос цвета