Шрифт:
Закладка:
Следующая дверь была закрыта на засов. Алекс заглянул в длинное узкое окошко, через которое врачи могли наблюдать за пациентами, и увидел парня с дико встрепанными волосами и абсолютно белым лицом. Его широко раскрытые глаза смотрели в одну точку, явно находящуюся не в этом мире.
Алекс тихо сдвинул засов, открыл дверь и переступил порог. В помещении стоял отвратительный запах, всюду валялись какие-то бурые ошметки. Журчала вода. В углу маленькая рыжая девочка играла с уродливой головой: на одной ее половине был собачий оскал, другая напоминала искаженное мукой человеческое лицо.
– Бу! – сказала она, глядя на Алекса, и водрузила голову себе на макушку. Алекс понадеялся, что это произведение сумасшедшего творца, а не часть реальной химеры.
– Очень страшно, – прошептал он. – Нам надо уходить, ладно?
– Ладно, – так же шепотом ответила девочка, сняла голову и знаком велела ей молчать. Алекс готов был поклясться, что видел, как глаз на человеческой половине устало прикрылся.
Он подошел к Юре и дернул его за руку, заставляя встать.
– А ну пойдем, – прошипел он.
– Н-н-нет… – пролепетал парень. – Никуда… Я не… Там…
Алекс предпочел не слушать.
– Так, а ну-ка заткнись и иди за мной. Издашь хоть звук – и тебе конец. Ясно?
Вместо ответа Юра как-то странно закрутил головой. Было понятно: он не в себе.
Коротко подумав, Алекс ударил его по шее ребром ладони. Юра сразу обмяк.
Алекс перекинул бессознательное тело через плечо и неслышно вышел в коридор. Там по-прежнему было пусто. Лифт не ходил.
Оставалось надеяться, что двери на этаж можно открыть изнутри.
Проходя мимо кабинета c Лошадиным Черепом, Алекс был особенно осторожен. В просвете мелькнула тень. Алекс ускорил шаг и почти бегом направился к дверям.
Чтобы сдвинуть огромный засов, потребовалось значительное усилие. Лязг разнесся по всему крылу. Алекс толкнул двери, но они не открылись.
Услышав за спиной шелест, он оглянулся через свободное плечо.
Лошадиный Череп медленно выглянул из кабинета. Огромные провалы глазниц уставились прямо на Алекса.
В голове помутилось. Зазвучали голоса, перед глазами замелькали усиленно подавляемые картины – заброшенный дом, сгустившийся мрак, лицо на полу, Лукас. Алекса затошнило.
Только благодаря натренированной выдержке он не потерял сознание и не позволил себе сойти с ума. Ему удалось собраться и нанести еще один удар по дверям. Алекс навалился на них всем своим весом.
Что-то хрустнуло, плечо пронзила боль, но двери наконец распахнулись.
Глава 8
История Тигриц
Веронике не спалось. Она пыталась читать, пила чай с мятой, ложилась и дремала, но вздрагивала через каждые полчаса. Ей не было страшно, только очень волнительно. Если бы кто-то спросил, из-за чего она беспокоится, Вероника вряд ли смогла бы внятно ответить. Алекс русским языком сказал, что вернется поздно, и не было причин думать, что с ним случилась беда.
Так, в полудреме, Вероника провела ночь. И лишь в начале седьмого утра в замке входной двери повернулся ключ.
Вероника подскочила – она так и не расстелила постель – и выбежала в коридор.
Вид у Алекса был потрепанный. Куртка вся грязная и кое-где порвана, светлые волосы в беспорядке, лицо смертельно уставшее. Однако он все равно улыбнулся Веронике.
– Привет. Ты чего не спишь?
– Да нет смысла уже ложиться…
– Да? А сколько времени?
– Шесть пятнадцать.
– Кошмар. – Алекс ошалело потряс головой. – Ладно, я спать, и тебе советую… Кстати, Юрик твой нашелся, – сказал он, уже сняв куртку и обувь. – И даже почти живой. Завтра расскажу.
Он скрылся за дверью своей комнаты, оставив Веронику в растерянности и возмущении. Как будто после такого заявления можно уснуть!
До ее ухода в школу Алекс так и не показался. Вероника беспокоилась. Неужели он пошел в больницу и провел там всю ночь? Или просто случайно узнал, что пропавшего нашли? И почему он сказал, что Юра нашелся «почти живой»?
Веронику так и подмывало прогулять школу, чтобы узнать ответы на эти вопросы, но она не рискнула нарушить обещание, данное отцу. Если он всполошится из-за пропущенных уроков, придет ее проведать и застанет тут Алекса… Даниэль прав, вряд ли из этого выйдет что-то хорошее.
После бессонной ночи ужасно хотелось спать. Вероника с трудом вникала в новые темы и мучительно долго вспоминала старые. Спасало то, что она всегда была на хорошем счету у учителей и они закрывали глаза на ее вялость и невнимательность.
Помогали и невеселые обстоятельства. Арест завхоза уже не был ни для кого секретом, и весь преподавательский состав тяжело его переживал. А на третьем уроке случилось новое происшествие: Лена Иванова, одноклассница Юры, к которой уже давно относились как к совершенно безвольному существу, вдруг подняла дикий вой.
– Уходите! Уходите отсюда! – кричала она на весь этаж.
Вероника бросила тетрадь с недоделанной лабораторной и вместе со всеми выскочила из класса.
Лену держал с одной стороны рослый одиннадцатиклассник, а с другой – математик Кирилл Петрович. Они пытались затащить ее обратно в класс, но худенькая Лена отчаянно упиралась и вырывалась.
– Они в подвале!
– Иванова, успокойся! – подоспела директриса. – Разведите учеников по кабинетам! – скомандовала она учителям.
Вероника повернулась, чтобы уйти, и увидела Катьку, которая с довольным видом снимала Лену на камеру. Ей захотелось снова разбить ее телефон, на этот раз специально.
Вскоре крики стихли. Вероника пыталась доделать лабораторную работу, но не могла. Почему Лена закричала? Может, она заглянула в подвал и ее напугали те звуки? Хлоп… хлоп…
Вероника вспомнила больницу и задрожала. Нет, конечно же, ей померещилось. Звуки просто были похожими. Шум в подвале – обычное дело. Вадим Олегович сам сказал…
На перемене Вероника подошла к Кириллу Петровичу и спросила, как Лена.
– Нормально, слава богу. Успокоилась, ее проводили домой. Не знаю, чего это она. Наверное, уснула на уроке и ей что-то приснилось.
Это объяснение показалось Веронике логичным.
На четвертом уроке, физике, ученикам велели самостоятельно прочитать параграф. Очень скоро тишина сменилась зевками, перешептыванием, шелестом бездумно листаемых страниц. Вероника на секунду задремала.
Вдруг кто-то за ее спиной захихикал. Она всполошилась, думая, что смеются над ней, и оглядела класс, показывая, что не спит.
Глаза уперлись в Катьку. Та пристально смотрела на нее.
Вероника уткнулась в учебник. И почему она к ней пристала? Что теперь делать? Поговорить откровенно, попросить оставить в покое? Вряд ли Катька станет слушать, особенно после последней встречи. То, что за кем-то другим
