– Да, давайте… Встретимся там… – нерешительно произнес он и, развернувшись, пошел в сторону ворот, оглядываясь.

Йева посмотрела ему вслед и вздохнула. Настроение у нее, как понял рыбак, было совсем удручающим. Когда они остались одни, он подошел к ней, взял ее тонкие пальчики в свои и прикоснулся к ним губами.

– Ты в последнее время сама не своя. Может, расскажешь, что происходит?

– Все хорошо. Просто устала…

– А мне кажется, не в этом дело.

Он приобнял графскую дочь, которая в конце концов прильнула к нему, положила руки на его подлатник и смахнула пару колючих сосновых иголок. Так они стояли некоторое время, пока Уилл терпеливо ждал, надеясь, что она сама решит поведать ему обо всем.

– Я хочу назад, в Брасо-Дэнто, – наконец шепнула она. – И чтобы ты жил в соседних покоях.

– Не зная, что ждет впереди? Нет уж!

– Иногда лучше так… не знать, что готовит грядущее. Вдруг в Йефасе произойдет что-нибудь плохое. – Она опустила взгляд на свою юбку.

– Да брось. Что может произойти? Граф сказал, что все будет хорошо. Неужели ты своему отцу не веришь?

Йева вымученно улыбнулась, поглаживая кончиками пальцев рубаху под завязками подлатника. Под рубахой она чувствовала бьющееся пылкое сердце. Не зная, как ответить, девушка отвернулась и пошла в сторону города. Сумерки сгустились. Ночь воцарялась на предгорных равнинах. Йева заторопилась, слыша, что ее нагоняют, но вот ее уже нежно удержали за руку – и она вырвалась, как перепуганная птица. Длинноногий Уильям легко обошел ее с другой стороны, и глаза его были полны тревоги.

– Послушай…

Девушка пошла быстрее.

– Если я чего-то не знаю, так, может, расскажешь мне?

Она только мотнула головой. Ей казалось, что стоит молвить хоть слово, как она не выдержит и действительно все расскажет.

– О чем ты умалчиваешь? – Спутник вновь настиг ее.

Тогда Йева всхлипнула и, приподняв юбки, побежала прочь из рощи, чувствуя, как ей становится плохо от всего происходящего. Уильям резко остановился и поглядел вслед. Обернувшись, девушка поняла, что ее больше не преследуют и, замедлившись, принялась вытирать горячие слезы шерстяным рукавом.

* * *

Йева шла по тракту, когда до нее донесся приближающийся перестук копыт. Чтобы не выглядеть неподобающе, ей пришлось поспешно укрыться под глубоким капюшоном.

Взбивая тяжелую после дождя пыль, по дороге двигались четыре всадника, один из которых был сильно впереди от прочих. Ростом он был невысок, одеждой неприметен, кобыла под его седлом тоже не отличалась какой-нибудь особой породистостью. Разве что волосы у него отливали черно-смоляным цветом, а таких волос сейчас не сыскать нигде, кроме глухих северных деревень.

«Чистейший орун», – подумала Йева. Больше в путнике она не нашла ничего примечательного, поэтому только из-за отсутствия каких-либо уродующих его недостатков он казался внешне приятным.

Путник приблизился, остановил кобылу.

Йева напустила на себя спокойный вид, обошла его полукругом и только плотнее закуталась в накидку, расшитую по краю серебристыми воронами. Незнакомец продолжал глядеть то на нее, то на показавшегося из-за деревьев Уильяма. А когда девушка отдалилась, то он спешился и обратился к ней красивым бархатным голосом:

– Милая леди, уж не дочь ли вы моего молодого друга, графа Тастемара?

Йева обернулась.

– Да. С кем имею честь разговаривать?

– Горрон де Донталь, бывший герцог бывшего королевства Крелиос, – со смешком произнес он и, подойдя, протянул руку.

Йева уже в смущении посмотрела на старейшину, о котором была столь наслышана, растянула губы в вынужденной улыбке и подала свою ручку. Горрон изящно припал к ней губами, а затем обернулся к приблизившемуся Уильяму, который глядел настороженно. Он втянул носом воздух и спросил:

– А вы, стало быть, тот самый рыбак?

– Да… – поклонился Уилл.

– Ах, я счастлив, что успел нагнать вас, – сказал Горрон и взял под узду лошадь. – Всегда приятно узнавать все раньше, чем прочие. Пойдемте в город, к очагу и человеческим запахам, пока не разразился дождь.

За ним направились Йева и Уилл, поглядывая на трех оставшихся путников. Те тоже спешились и теперь шли следом, не произнеся ни слова.

– Кстати, это мои слуги, – добавил герцог. – Сколь они преданны, столь же и неразговорчивы. Так что спрашивать их о чем-либо не стоит. И они тоже вампиры, если вы еще не разбираетесь в запахах, Уильям.

Расплатившись на воротах за пребывание в городе, герцог направился по главной улице, вдоль плотно стоящих домов из камня. Он с легкой улыбкой озирался по сторонам и между делом успевал бросать быстрые взгляды на идущих порознь Уильяма и графскую дочь.

Но ему не дали понаблюдать за влюбленными сполна. Из двухэтажного здания, в котором располагался налоговый дом, едва ли не выбежал граф Тастемара, заметивший путника еще в окно. Он протянул руки. Мужчины тепло обнялись, как старые добрые друзья.

– О, Филипп! – довольно произнес Горрон, похлопывая его по спине. – Сколько же лет мы не виделись? Сколько лет общались через письма?

– Больше ста лет точно, – произнес граф.

– С Уильямом и твоей дочерью я уже имел честь познакомиться. Быть может, представишь мне своего сына?

– Дочь моя, – заторопил ее граф, – отыщи Леонарда и приведи сюда. Да поживее!

Йева молча кивнула и исчезла в проеме постоялого двора, чувствуя облегчение оттого, что ей не придется возвращаться.

– Как прошел ваш путь? Не встречали ли кого по дороге? – между тем спросил Филипп.

– А, ты про болотное чудовище? – улыбнулся Горрон. – Да, пыталось одно такое утащить моего слугу посреди ночи, но мы ему не позволили. А люди в Орле, кстати, поведали мне о твоем подвиге.

– Да какой там подвиг, – усмехнулся граф. – Вам ли не понимать, что там был почти что детеныш?

– Тем не менее… Радует, что ты с годами не обрюзг, не растерял навыка, как многие, – расхохотался герцог. Потом он посмотрел на одиноко стоящего чуть поодаль рыбака. – А вы, Уильям, привыкли уже к новой сущности?

– Немного, – признался Уилл.

– Хорошо. Друг мой, отпусти-ка своего подопечного. А то он, бедняга, сильно смущается от моего присутствия.

После разрешения графа Уильям откланялся и поспешил в таверну, где его уже с нетерпением поджидал сэр Рэй. Чуть погодя, с разницей в минуту, из соседних дверей появился Леонард, по-щегольски одетый в ярко-зеленый кафтан, подчеркивающий его гибкий стан. На плече у него сидел нахохлившийся ворон, который зыркал вокруг немигающим черным глазом.

Леонард подошел и отвесил элегантный поклон.

– Рад приветствовать вас, король Крелиоса!

– И я рад встрече.

Горрон проницательным взглядом прошелся по вычурному наряду сына графа, затем обратил внимание и на его ворона. Птица балансировала крыльями и хвостом, чтобы не упасть от хозяйского поклона, и повторила точь-в-точь хрипло:

– Рад приветствовать вас, кар-р, король Крелиоса!

– Как интересно… – промолвил герцог, почесав гладковыбритый подбородок. – Помнится, в далеком 585 году точно такая же птица предопределила место расположения Брасо-Дэнто.

– Скинула на вас ветви, что зацвели поутру? – с восторгом вспомнил баллады Леонард.

Филипп от этих слов только сдержанно улыбнулся и почесал свой длинный нос. Но сам ничего не сказал.

– Нет, у меня тогда посреди пустыря издох мой конь. И вороны собрались на деревьях, поджидая… Ну а пока мы с моим братом Курроном отдыхали, они уже научились от нас ругаться грязными словами, чем знатно нас повеселили. К рассвету мы заметили, что место, в общем-то, неплохое, и, изучив его поподробнее, решили возвести там город.

– Как? И все?! – разочарованно протянул Лео. – А как же прекрасная легенда, которую воспели такие известные барды, как, например, Луниалас из Габброса?

– А, Луниалас из Вертеля… Да, помню такого… – ответил Горрон. – Любил женщин и выпивку. Кончил, правда, крайне плохо, но писал и голосил красиво, спору нет!

И два родственника – Горрон и Филипп – обменялись развеселыми понимающими взглядами.

Замерший Леонард не знал, как растолковать сказанное: как выпад в сторону любимого стихотворца или облаченный в шутку комплимент. Чтобы не выставить себя неумелым перед опытным придворным, ему оставалось лишь промолчать.

– Ладно, Филипп, раз я увидел всех, кого хотел, то давай-ка отойдем в тот дивный лесок и пообщаемся с глазу на глаз. А там обсудим все накопившееся за долгие годы, чего нельзя было сообщить в переписке, – подытожил герцог, уже безо всякого интереса бросив взгляд на вновь поклонившегося Леонарда.

* * *

Старейшины покинули город через небольшую калитку в воротах – их уже наглухо закрыли на ночь – и зашагали в сторону чернеющего леса, подпиравшего собой небо. Сосны шумели, одетые в темноту, а ветер