Шрифт:
Закладка:
— Куда, к казармам караула? — крикнула девушка.
— Нет, к главному корпусу! Пожарная система отключается только на месте!
— Ясно!
— Светомёт!
Навстречу им выскочили два легионера — и не успели даже передёрнуть затворы, как их разрезало. Даршани второпях чиркнула ниже — и отрубила одному только ноги. Тот заорал: «Трево…» — и получил по башке железякой Ковая.
…Ильхан открыл глаза, проверяя, куда он добежал — туда, и повязку его никто не заметил (раздеваться совсем было бессмысленно — гениталии обладали плохой мимикрией, а обрезание совсем её лишено). Башибузук стукнулся рядом с ним лбом об стенку и помянул шайтана — нет, им, братец, работа посложней предстоит, чем нам с тобой…
Охранника наверху лучницы оставили им — его не так просто было снять издалека, ещё двое других заметили бы пропажу. Янычар показал башибузуку пойти внутрь, а сам, просигналив суккубам, чтобы готовились, растёр руки, поприседал, и вспрыгнул на крышу двухэтажного дома. Немного постоял на краю, дожидаясь, когда сольётся цветом с фоном, и мягким, женственным движением, взяв часового за горло, свернул ему шею. Аккуратно, как любовника, уложил труп на землю.
Почти тотчас же свалились двое в отдалении — адские гурии творили просто чудеса, дорвавшись до луков. Наверное, дай им достаточно стрел, они могли бы ими весь Коран, без единой ошибки…
— Шайтан! — выругался янычар. Но слово это относилось скорее к тем, кого привыкли считать антиподом демонов — люди и этот тупой ангел, которым ясно было сказано — сидеть и не рыпаться, сунулись-таки к главному корпусу! А принцесса только дверь выбила…
— Хасан, беда! — крикнул он, падая мимо окна, в котором заметил обшаривающую шкафы фигуру. Где эта сисястая, что так хороша в рукопашной?..
…Метеа вышибла дверь и вместе с дверью и стеной разрубила не успевших увернуться караульных. Какой-то человек в скафандре инженера раскрыл рот, чтобы крикнуть, и взорвался изнутри, заляпав шлем своими мозгами — для людей смертельна атмосфера Коцита. Вверху раздавались звон, смятение, крики, удары металла о металл и автоматные очереди, быстро замолкавшие — Маваши обгонял их шагов на пять-десять. Легионер поднял автомат в лицо демонессе — семь пуль она отбила, заставив их разлететься красивым веером, потом сработал ограничитель стрельбы на оружии, что стало фатальным для призрака — какой-то миг — и уже казённик со стволом и пальцами летят в две стороны, он — в третью, а его голова — на землю. Дьяволица разогналась, не щадя ни единой души — сейчас считать некогда, пусть им утешением побудет то, что они удостоились чести погибнуть от руки лучшего воина её армии — её самой… И в самом деле, может Сэнсей и тренировал её ради этого момента — предвидя, что ей придётся вот так, вихрем ярости, огня, железа и чужой крови, пронестись по зданию, а потом и всей Цитадели⁈ Да нет, у наставника ничего не делалось ради одного раза…
Сакагучи следовал за ней как тень, прикрывая правый бок своей госпожи — хоть она и держала меч в этой же руке, но как-то повелось в императорском роду ещё с первой династии, что большинство из них были левшами — и может поэтому, а может и потому, что и отец и братья, наравне с Сэнсеем, учившие её благородному искусству кэндо были леворукими, спина справа у Третьей Принцессы была наиболее уязвима.
Спереди, в проёме коридора сверху спрыгнул Маваши — его сразу же окружили. Девушка рванулась к нему на помощь — и вдруг, по какому-то наитию резко прыгнула в сторону — и разу же в то место, где она стояла, ударил душ смертельно холодной воды. По счастью, господин Сакагучи, повторил её маневр, и поэтому не пострадал. Они врубились в кольцо, окружавшее Кена, и в какие-то секунды всё было кончено — три Демона Разрушения, а на противниках даже не было стоящих доспехов — хвалёная «мягкая броня» никак не спасала от меча в умелых руках.
И сразу же, из двери напротив выбежали инженеры, и монах, и ангел, и Азер с сёстрами. «А они-то зачем?» — хотела сказать дочь императора, но тут их загнала по ближайшим щелям автоматная очередь сверху.
Стреляли с балкона, с которого спрыгнул Маваши. Кто-то, видать, только что проснулся. Демонесса подготовила лук — пробить перекрытие не проблема, только где цель? Ильхан, всё ещё в набедренной повязке, взял свой мушкет у людей, проверил, есть ли порох, насадил на дуло широкую насадку, взял гранату, хладнокровно выдернул чеку, запихнул в насадку, поднял мушкет и, прицелившись, выстрелил — граната глухо взорвалась над балконом, сразу погас верхний свет, а сверху упал труп человека с бхутским автоматом.
— Никто темноты не боится? Азер, где-то тут комната связи, проверь! — принцесса сняла тетиву и убрала ненужный теперь лук…
Странные гости
…Гетман вылез из кабинки, расправил крылья, и кивнул памятному по злосчастному колесу Тренько — мол, всё в порядке, но капсулу убирать не надо. Персонал рефрижераторной, аккуратно повязанный, уже лежал по углам, и казаки сразу же провели своего гетмана на наблюдательный пункт.
— Где принцесса?
— Подходит, — ответил Тренько: — Тута хлопцы спробовали её помацать, когда она эту загигулину проходила, — он показал рукой на дугообразный изгиб коммуникаций за рефрижераторной: — Та тильки зря полегли.
— Дурак! — выругался гетман: — Сказано ведь — не трогать! И казаков зазря положили, и шуму наделал!
— Та мы тихо, мы тихо… Та хлопцы сами захотели, куда я против ватаги?
— Ладно. Сколько у тебя осталось?
— Полторы сотни.
— А было?
— Две.
— Они за просто так, проходя, положили полсотни казаков? И хоть кто-нибудь был ранен?
— Да ни, у нас в основном раненные, а не убитые.
— Из них!
— Не знаю.
— В конюхи отправлю, дубина!
Тренько понурил голову, признавая себя виноватым.
— Сколько у тебя раненых?
— Двадцать восемь
— То есть, сто пятьдесят, минус двадцать восемь…
— Да ни, пятьдесят минус двадцать восемь.
— Что? А, то есть ту полсотню они всё-таки не перебили?
— Ушли быстро. Гранатами закидали, потом их атаманша что-то колданула — и потикали. Тем, кто под гранаты попал, ещё свезло, из рукопашной ни один не вернулся.
— Я тебя предупреждал.
