Голова работала отвратительно, ужас накатывал неравномерными волнами, нагонял панику и безумье. Да еще мешала Дикси, перепугано суетящаяся вокруг. Шпионка попыталась сосредоточиться на вот этом мелком и знакомом — собачка явно вновь пыталась самоуспокоиться…, вот натужно засопело, коротко зажурчало.

— Да перестань, и так все окропила.

Среди запахов собачьей мочи вновь нашарился ботинок и нога, потом ремешок фотокамеры. Катрин сообразила, куда нужно двигаться, но ползти туда совершенно не хотелось.

— Дикси, ищи! Ищи, говорю!

Как же, собака дура дурой, а пыталась держаться по другую сторону от нужного направления, надежно прикрылась телом архе-зэка и даже посапывать на всякий случай перестала. «Мы не дрессированные, тупые. Какое такое «ищи»?».

Катрин ощупывала пол — пальцы продолжали трястись, да фиг с ними, хуже было, что задница стала чугунной, непосильно тяжелой, с таким тылом вообще никуда не двинешься. А нужно. Шпионка сделала запредельное усилие, переступила коленями и продвинулась на треть метра вперед. Там, во тьме, стоял невидимый саркофаг, который…, в котором…, где… (не думать!) Пыль на полу, уже истоптанная и комковатая, жгла пальцы. К счастью, теперь огниво нащупалось почти сразу.

— Сейчас… — прошептала Катрин, утихомиривая непослушные пальцы.

За спиной ободряюще скульнула Дикси, затопталась на месте, постукивая когтями.

— Не ссать! — потребовала шпионка сразу у всех остатков археологической группы.

Искры показались невыносимо яркими, прямо в мозг брызнули, выжигая остатки самообладания. Катрин накрепко зажмурилась, ощупью поднесла трут к фитилю короткой свечи. Судя по потрескиванию, горит. Шпионка приоткрыла один глаз — ничего не случилось. Свет казался немыслимо ярким, в остальном ситуация стабильная, можно сказать спокойная. Стоит склеп, беззвучно шагает-уходит по стенам бесконечная роспись, всматривается в века печальный рисованный красавец-обезьян, на полу валяются тела и никчемные фонари, сидит среди лужиц крепко зажмурившаяся собачонка, дрожит ушами, усами и всем остальным. Воздух никуда не делся, дышать вполне можно, хотя казалось иначе…

Катрин сунула за пояс выпавший и не особо нужный сейчас пистолет, поползла обратно. Огонь в руке прыгал и трепетал, но ничего, мандраж дело простительное, главное, на саркофаг не смотреть.

Вообще-то, сейчас казалось, что это сам саркофаг смотрит в спину. Бесспорно, обман чувств и игры растрепанных нервов.

Дикси набралась мужества, открыла свои великолепные глазки и принялась с облегчением посапывать. Высокообразованная хозяйка бесстрашного животного тоже дышала — лицо профессора было бледно как меловая бумага подарочной монографии, но бесспорно жива наша дура-Камилла. Архе-зэка с некоторым разочарованием похлопала научного руководителя по щекам. Нет, в себя не приходит, ну и не будем настаивать. Имелась немалая вероятность, что придя в сознание, исследовательница немедля впадет в неслабую истерику. Катрин и сама-то на грани…

Грань гранью, а пришлось осмелеть и встать на ноги. Катрин отложила в сторону откатившийся во время бурных событий череп безымянного вора, склонилась над телом лежащего ничком «Латино». Странно, этот тоже жив, хотя выглядит иначе. Нет, дыхание едва уловимо, но пульс бешенный, аж степ-чечетку выбивает. Придется обоих выволакивать.

Шефа в погребении разумеется не оказалось, что не особо удивляло. Помниться перед тем как… как… в общем, еще до полного отключения фонарей, Вейль прыгнул к веревке. Хорошая у него реакция, этого не отнять.

К счастью, репшнур по-прежнему спокойно свисал из шурфа. Катрин подхватила под мышки научную руководительницу, подволокла к воровскому выходу. (Между прочим, Камилла позволяла себе некие хамоватые намеки насчет фигур коллег, а у самой центр тяжести низкий, сугубо неудобный для транспортировки). Собака цеплялась зубами за штаны бесчувственного тела, типа помогла буксировать. Да, выбраться захочешь, живо поумнеешь. В сторону саркофага, обе оставшиеся в строю участницы экспедиции упорно не смотрели. Если там от извращенца «Креста» что-то и осталось, так и… пошел он, урод…

Научный помощник оказался полегче начальницы, карабины в снаряжении имелись. Катрин, вздрагивая от щелчков, пристегнула эвакуируемых.

— Все-все, убираемся.

Дикси, царапаясь когтями, стремительно взобралась на плечо девушки. Экие, кошачьи способности проявились.

— На голову не лезь, дурища, свалишься. И не вздумай обмочиться.

Давненько архе-зэка не поднималась по веревке с такой стремительностью. Взлетели в один миг…

О, боги, как же наверху обалденно просторно, тепло и светло! Дикси, онемев от счастья, заметалась по каменным уступам, закружилась, любовно ловя себя за хвост. Катрин вдохнула горячий воздух погребальной долины полной грудью и поинтересовалась:

— Охраняете отдельно взятый лаз в Аид? Думаете, пуля поможет?

Сидящий на камне со штуцером на коленях шеф зевнул:

— Почти три часа прошло. Откровенно говоря, собрался уходить.

— Несомненно, за помощью, землекопами и скоростными спасательными катафалками?

— Естественно. Как там наши коллеги?

— Не поверите, но живы. Кроме «Креста», насчет того я ничего не знаю и знать не хочу. Некрофил х….

Вейль, позволив себе на редкость однозначно проявить эмоции, поморщился:

— Его судьба нас не слишком волнует. Как вы справедливо отметили — экспедиция вполне способна обойтись без такого врача. Остальных можно поднять?

— Полагаете, стоит трудиться? — поинтересовалась Катрин, возвращаясь к шурфу.

— Естественно, они ведь нам еще нужны. Слушайте, Кольт, я сделал все что мог для вашего спасения: кричал, сигналил светом, даже стрелял над шурфом. И несомненно прислал бы спасателей. Увы, рисковать большим я никак не могу.

— Угу, я поняла.

Страшно переживавший за коллег Вейль сохранил сил вполне достаточно, за лошадьми идти не пришлось — выволокли связку бесчувственных научных специалистов собственными силами. Дикси бегала вокруг щели и ободряла людей деловитыми взвизгами.

— И что с ними такое? — озабоченно поинтересовался шеф, разглядывая лица научных сотрудников. Физиономию «Латино» порядком поцарапало при подъеме, но все равно оба научника были бледны как мел.

— Полагаю, ничего особенного, кроме шока и нервного потрясения. Если вы об отравлении ядами и газами, то вряд ли. Лично я никаких симптомов не чувствую, — пояснила Катрин, откупоривая флягу.

— Вот это хорошо! — порадовался Вейль.

Катрин подумала, что цинизм шефа настолько полноценен, что даже обнадеживает и вселяет некое успокоение. По сути, честность и предсказуемость поведения — однозначные достоинства. Вот если бы Вейль еще и не был настолько безумен…

Представитель научного сообщества от похлопывания по щекам и массажа ушей морщились, воду из фляги глотали довольно охотно, но приходить в себя не