Шрифт:
Закладка:
— Сказано, что здесь покоится «царственная женщина бога, имени которой нет», — перевела иероглифическую надпись профессор. — Странный титул.
— Возможно, «царственная подруга бога»? — робко предложил свой вариант толкования младший научный специалист. — Здесь не так очевидно.
— Алекс, будь любезен не выдумывать! Тогда возможно прочтение «царственная наложница бога», что явный нонсенс. Следует изучить остальные надписи, — профессор де Монтозан принялась извлекать из чехла фотоаппарат, руки ее тряслись от восторга.
— Значит, это саркофаг принцессы? Если она царственной крови? — подал голос крайне любознательный доктор.
— Мы не можем исключать такого варианта, — осторожно подтвердил «Латино».
— Кто бы не лежал в гробу, тут он в компании, — хмыкнула Катрин, направляя луч фонаря себе практически под ноги.
Скелет лежал вытянувшись вдоль стены, словно заранее позаботился отодвинуться от ног спустившихся гостей. Какой предусмотрительный.
— Кто? Ах, этот… — профессор неохотно сделала несколько шагов назад, оценила кости. — Видимо, одному из древних грабителей все же удалось проникнуть в погребальную камеру. Впрочем, ничего стащить подлец не успел.
— Да он вроде и не пытался, — пробормотала Катрин, глядя на невесело скалящиеся зубы и сложенные на грудной клетке кости рук представителя вороватого одиннадцатого века до н. э.
— Что же здесь странного?! Остался в одиночестве и без света, запаниковал, безвольно сдался парализующему страху смерти. Они же были ужасно суеверны. Сердечный приступ или что-то вроде того, — пояснила де Монтозан, наводя фотоаппарат на стену и делая пробный снимок без вспышки.
Археолог из Катрин был никакой, но в смертях она немного разбиралась. Пробиваться в погребение и долбить камень суеверие грабителю ничуть не мешало, а как свалился, ужаснулся и сразу помер? Сомнительно.
— Итак, «Царственная, имени которой нет», ты попала в хорошие руки, — провозгласила профессор, осторожно шагая к саркофагу. — Начнем с твоего последнего приюта. Если не ошибаюсь, тут у нас…
Катрин почувствовала, как напрягся шеф, он не скрываясь, нацеливал одновременно фонарь и пистолет в дальний угол склепа, хотя там, среди ларцов, могла затаиться разве что тень настенного бабуина. Но Вейль мотнул головой, указывая себе за спину, шпионка вынула из-за пояса «англичанина» и взяла под наблюдения входную часть галереи. Ничего опасного там не было и не могло быть — метрах в пяти проход перекрывал сплошной завал без всяких рисунков и украшательств. Но… Катрин остро чувствовала, что лучше отсюда поскорее выйти. Ну, мы тоже «ужасно суеверны» и вопиюще ненаучны.
— Алекс, диктофон случайно не заработал? — уточнила профессор. — Что ж, записывай в блокнот. Снимок первый — общий вид центральной части с саркофагом…
Вспышка камеры, тьма…
— Что за шутки? — возмутилась профессор. — Полагаете, мне вспышки достаточно? В камере аккумулятор практически на нуле, сраные вы клоуны! Подсветите!
— Клоун на корабле остался. А у меня с фонарем что-то. Собственно, тут вообще никто не шутит, — пояснила Катрин враз осипшим голосом.
В полнейшей темноте, иногда подсвечивающейся слабым голубым светом дисплея фотокамеры, слышалась возня научных и ненаучных сотрудников. Нервно озираясь и ощупью вставляя в рукоять фонаря запасные батареи, Катрин содрогнулась, увидев два покачивающихся нежно-кровавых мистических огонька. С некоторым усилием удалось сообразить, что это глаза Дикси. (Декоративное собаководство — суть зло сатанинское!).
— Похоже, в моем фонаре что-то с микросхемой, — сдерживая панику, известил «Латино». — Видимо, в этой законсервированной атмосфере электроника фотоаппарата дала странную наводку и остальные схемы…
— Оставим сложные теории. У меня фонарь простейший: два контакта и батарея, — буркнул шеф. — Похоже, батареям конец. Кстати, а где доктор? У него фонарь с генератором, возможно, удастся подзарядить…
Доктор вроде бы был где-то недалеко и вполне жив — архе-зэка улавливала неясные звуки — но почему-то не отзывался. Катрин нашарила репшнур под воровским шурфом — висит свободно, вполне логичная версия что «Крест» дал деру наверх вообще ничем не подтверждалась. В воздухе все сильнее ощущался запах кедра, взмокших от нервного пота первооткрывателей и еще чего-то вроде бы парфюмерного.
— Прекращайте издеваться! — взмолилась профессор. — В такой момент и глупейшие розыгрыши. Кто здесь, рядом со мной?! Я же чувствую! — в состоянии нервозности и так не отличающаяся точностью движений де Монтозан попыталась уронить аппарат, ахнула, подхватила драгоценную технику. Сработала фотовспышка…
Катрин на миг ослепла, но историческое мгновение навек запечатлелась в девичьей памяти. И насупленный бабуин, и роспись на стенах, и глупейше застывшие в пантомимных позах участники роковой экспедиции с забастовавшими фонарями, и острая морда Дикси с вываленным от изумления языком, и гад-доктор… Последний как раз был не застывший, а самозабвенно дергающийся: «Крест» оседлал саркофаг, брюки его были спущены, ритмичные движения торса и стоящий у маски гроба флакон массажно-обеззараживающего крема не оставляли сомнений в смысле занятия извращенца…
Тьма после фотовспышки стала еще гуще. Экспедиция потрясенно молчала, доносились лишь звуки с саркофага — теперь их расшифровывать было куда легче. Как ни странно, прервала тишину Дикси — собака заскулила и закашляла, похоже, ее тошнило. Вторым героем, совладавшим с нервным параличом и морально-этическим шоком, оказался шеф:
— А вот это уже слишком. Камилла, будь ты проклята, старая идиотка, ты проверяла личное дело этого психа?!
Профессор, отпрыгнувшая от оскверненного саркофага и столкнувшаяся с Катрин, издала неопределенный звук.
— Проверяла или нет? — опасно понизил голос Вейль.
— Конечно, проверяла! Но там ничего такого… «Имел проблемы по службе, наблюдался у психиатра». А кто из нас не наблюдался?! — шепотом завопила профессор. — Я думала, он пытался приставать к пациенткам, но с этим уже покончено, там, на улучшение состояния намекала запись курирующего специалиста. Откуда мне было знать?!
— Абсолютно неадекватен. И этот человек давал мне таблетки от укачивания?! — ужаснулся «Латино».
— Причем тут, собственно, таблетки? Он же летально никого так и не отравил, — профессор начала приходить в себя. — Обычная сексуальная перверсия, несомненно, отвратительнейшая, но вполне устраняемая современной комплексной психиатрией. Когда мы вернемся, несчастного отправят в лечебницу, и…
— Не отправят, — Катрин резко пихнула свой негодный фонарь в руки профессору и двинулась во тьму. Шорох покинувшего ножны ятагана расслышал только шеф, он же и зашипел:
— Ни с места!
— Только не убеждайте меня, что экспедиции необходим подобный специалист, — прошептала Катрин. Ее передергивало от сладострастных звуков, доносившихся с саркофага.
— Кольт, стоять! Я приказываю! — сквозь зубы
