— Кажется, он говорит о Пенелопе. Это одна из наших девочек. Она носила черный воротничок. Стоит проверить, — объяснила Элеон.

Девушки проследили за Человеком-конем до гримерки и обнаружили там Пенелопу. Она стояла в белом платьице спиной к пришедшим и замачивала в тазике воротнички да манжеты. В зеркале девочка заметила Настасию, Элеон и улыбнулась. Быстро спровадив Человека-коня, Пенелопа рассказала, как ей было страшно одной в этой комнате. Особенно, когда туда ворвался Человек-конь — пришлось послать его за воротничками.

Настасию это не волновало. Она всем видом показывала, что ей нужна Маргарит. Элеон спросила напрямую Пенелопу, где все. Девочка напряженно посмотрела вниз, затем вдруг улыбнулась и поинтересовалась у Настасии, правда ли она мать Маргарит. В выражении лица Пенелопы в этот момент проскользнуло что-то жестокое. Первобытный ужас накрыл Элеон с головой, но она видела, что молящий взгляд Настасии остался прежним. Девочка не могла понять — разве ей это только почудилось?

Пенелопа поглядывала на Настасию как на пришельца и говорила: по словам Гримера, Маргарит, Анджелос и Корнелия бежали от толпы кукол в библиотеку, но это не точно. «Я побоялась одна искать их», — добавила девочка. Настасия сорвалась с места за дочерью. Пенелопа ее догнала и взяла под руку. Элеон побрела позади них, задумавшись.

Анджелос бежал по огромному коридору с Маргарит на руках. Отражение их огнем трепетало на золотом полу. Слышались отдаленные шаги стражников — они как с цепи сорвались. Царица требовала новое сердце, и подданные не хотели возвращаться к хозяйке без него. Внезапно Корнелия окрикнула Анджелоса, но юноша не остановился, а только прибавил шагу.

— Не игнорируй меня! Я же пытаюсь помочь. Остановись немедленно или я буду ненавидеть тебя всю оставшуюся жизнь!

Анджелоса словно облили кипятком. Он поставил Маргарит на пол и пошел к Корнелии. Где-то слышался топот стражи.

— Ненавидеть меня? Ты, что, издеваешься? — гневно закричал Анджелос. Его голос поднялся до половины зала и затих. — ТЫ? — Анджелос подошел к Корнелии и ткнул ей пальцем чуть ли не в лоб.

— Почему ты убегал от меня? — прошептала Корнелия и с печалью посмотрела на юношу. Анджелоса обезоружили ее глубокие темно-синие глаза, но затем из парня снова выплеснулась волна злобы.

— Потому что ты притворялась нашим другом, а сама пыталась убить! — закричал он.

На лице Корнелии появилось недоумение.

— Когда? К чему… снова эти обвинения? Разве я не доказала тебе, что мне можно верить?

— Знал же, что нельзя, — прошипел Анджелос и развернулся, чтобы идти к Маргарит. Корнелия взяла его за руку.

— Подожди, объясни! Я не понимаю.

Анджелос закрыл рукой лицо, затем повернулся к Балерине.

— Правда? — Он посмотрел ей в глаза еще раз. Не врут. Грудь Анджелосу сжало от боли, от слез защипало у носа. — Когда ты успела выучить язык жестов, Корнелия? Не отвечай. Ты запоминала его последние лет пять-десять. С Пенелопой. Ты ведь освоила жесты почти полностью?

— Я много знаю, но это какая-то глупость…

— Я тоже так подумал. Но… Пенелопа посадила Маргарит возле Кукольника. Пенелопа послала меня с Вениаминой на кухню. Якобы по твоему направлению. Только меня… — Анджелос опустил глаза, голос его стал совсем тихим: — Да, она, кажется, думала, что я пойду один и умру. А я взял Вениамину. Но ты прибежала нас спасать. Или ее только.

— Ты хочешь сказать, что Пенелопа — кукла?

— Да, — прошептал Анджелос. — Притворялась ребенком и заманивала нас туда, куда ей выгодно. И ты, Корнелия, не могла этого не знать. Ты ведь помогала детям многие годы. Ты учила с ней чертов язык жестов уже несколько лет!

— Нет! Этого не может быть! — Крик Корнелии поднялся до средины зала и упал. Балерина попятилась от Анджелоса.

— Когда ты ее встретила, Корнелия? Скажи мне, когда? — прошептал Анджелос и подошел к кукле. Шаги стражей приближались, но он не слышал их. В отличие от испуганной Маргарит.

Корнелия упала на колени.

— Еще когда появились прошлые дети, и… позапрошлые… и еще до этого. — Она схватилась за голову и закричала.

Анджелос положил руку на плечо Корнелии. Она подняла на него темно-синие глаза…

— …как небо, готовое погрузиться во мрак ночи, — произнес он, и слезы полились на лицо. — Ты правда этого не понимала? Не видела, что ведешь их на смерть, пытаясь спасти?

Корнелия молчала и с горечью глядела на него. Анджелос рухнул на колени. И почему это так больно? Почему изнутри разрывает? Вот же она — такая же, как прежде. Эти глаза… он ведь их нарисовал! Они направлены прямо на него. И чем дольше смотришь в них, тем больше разрывает. Они дурманят, словно плывут и заглатывают внутрь. Поскорее бы заглотили.

Анджелос поцеловал деревянные губы. Балерина сжала юношу руками намертво. Он очнулся и стал вырываться, но кукла замерла. Темно-синие глаза глядели сквозь Анджелоса. Маргарит испуганно стояла посреди зала метрах в десяти от них и не знала, куда бежать.

Стража явилась. Анджелоса оттащили от Балерины, связали его. Перепуганную Маргарит тоже. Корнелия наконец пришла в себя, глаза ее ожили. Балерина попыталась отбить от стражников детей, но ее саму примотали к столбу.

Элеон, Настасия и Пенелопа шли по коридору. За поворотом — уже куклы с клетками.

— Они люди! — закричала Пенелопа и отскочила в сторону.

Девушки побежали, но уже поздно. Элеон кинули за решетку. Настасия еще отбивалась: женщину окружили и пытались скрутить. А Пенелопа стояла, заложив руки за спину, — такая красивая в своем белом платье с черным воротничком. На лице ее сияла самодовольная улыбка. Это выражение взбесило Элеон.

— Фальшивка! — закричала она.

Кукла усмехнулась, подошла к Настасии. Девушку уже повалили на пол. Пенелопа взяла платок и частично стерла золотую пыль с лица пленницы.

— Так вот как ты выглядишь теперь, — сказала она, отходя назад.

Настасия с ненавистью глядела на Пенелопу и пыталась кричать, но выходило только шипение. А у куклы на лице красовалась эта гаденькая улыбка. Кажется, она была у девчонки и раньше.

— Отпустите, — вдруг приказала Пенелопа.

Куклы освободили Настасию, и она