Ученый должен быть гуманистом. Аристотель поступил почти вопреки тому, что сделал Платон. Платон свел науку, философию, социологию к фантастическим метафизическим представлениям; он предлагал изгнать из города поэтов и художников. Аристотель попытался в своей философии охватить весь объем знаний и всю жизнь. Он принимал искусство, но пытался объяснить его и смешивал его с наукой. В этом смысле его можно считать предшественником историков искусства и историков поэзии наших дней. Художники и поэты часто бывают против научного анализа их творений, однако в этом они не правы, если подобный анализ далек от педантизма, не пытается загонять их творения в какие-то рамки, но принимает их в том же духе, в каком принимает творения природы.

Тем не менее можно понять, почему Аристотель мог без труда стать (и стал!) настоящим бедствием для тех, кто не любит науку и не доверяет ей, для тех, кто претендовал на звание поэтов и художников, и как он, наоборот, стал ангелом-хранителем ученых и сторонников объективной истины.

XXIII. Другие теории жизни и познания. Сад и портик

По мере того как античный мир, древняя эллинская культура подходили к концу, появлялось все больше мыслителей, недовольных выводами, к которым пришли Академия или Ликей. На фоне политических и экономических неурядиц греческий ум продолжал демонстрировать свою самобытность и независимость. Может быть, в своих духовных страданиях греки утешались верой в то, что самое важное на свете – ни в коей мере не власть, а скорее знание истины и добродетельность. Поэтому они с готовностью объявляли, что необходимо отдавать первенство основополагающим вопросам. Как образовались Вселенная и природа? В чем их цель, в чем цель нас самих? Когда началась Вселенная, если она вообще имеет начало? Она материальна или духовна? Кто мы? Откуда мы пришли и куда идем? Что есть истина? Возможно ли ее познать? А если да, как нам узнать, что мы знаем? Способны ли мы понять мир и наше место в нем? Что есть добродетель? Возможно ли ее достичь?.. Мы уже рассматривали ответы на эти насущные вопросы, которые давали некоторые философы, особенно Платон и Аристотель. Однако другие философы предлагали другие ответы, к которым мы сейчас перейдем. Главное – всегда помнить, что эти вопросы не научные и не праздные. Мы можем считать их таковыми, но только потому, что мы сами утратили всякое понятие смысла и похожи на моряков, у которых сломан или утерян компас и чей корабль больше не слушается руля.

Для греков вопросы эти были не теоретическими, а жизненно важными, более насущными, чем для нас – вопросы о том, кто главнее, как заплатить за квартиру в следующем месяце, заслуживаем мы счастья или нет. Давайте посоветуемся с серьезными людьми. Они принадлежат к следующим школам или сектам: киники, скептики, эвгемеристы, эпикурейцы и стоики.

Киники

Школа киников возникла гораздо раньше Аристотеля; ее истоки можно найти у Сократа (в его взглядах и поведении явно прослеживались тенденции киников). Основателем же школы обычно считают Антисфена, одного из непосредственных учеников Сократа. Его отец был афинянином, а мать родом из Фракии. Поэтому образование он получил в Киносарге, гимнасии, посвященной Гераклу, в пригороде Афин. Там обучались те, чьи предки не были чистокровными афинянами. Позже Антисфен преподавал в той же гимнасии. Предполагалось, что название школы киников имеет отношение к одному из корней топонима Киносарг (обозначающего «собака») и таким образом изначально означало «подобные собакам». Антисфен углубил склонность Сократа жить простейшим образом и ниспровергать многие принятые в обществе условности и удовольствия.

Годы жизни Антисфена неизвестны; поскольку он был учеником Горгия и Сократа, можно предположить, что в конце V в. он был еще довольно молодым человеком. Самым знаменитым его учеником был Диоген Синопский, чей аскетизм вошел в пословицу. Диоген родился около 412–410 гг. в Синопе, на побережье Черного моря; умер он в Коринфе в весьма преклонном возрасте, около 325–323 гг. Отец Диогена заведовал синопским монетным двором; его обвинили в фальшивомонетничестве. Неизвестно, было ли обвинение справедливым, но ему пришлось покинуть Синоп. Он и его сын Диоген жили в большой бедности; они охотно приняли учение Антисфена, особенно сын, считавший, что бедность следует считать не наказанием, а скорее успехом, наградой за избыточную добродетель. Диоген провозглашал необходимость самодостаточности, аскезы и бесстыдства и всячески демонстрировал свое презрение к условностям. Он не добавил ничего нового к учению Антисфена, но драматизировал и популяризировал его. Мы уже рассказывали историю о том, как он дал отповедь владыке Вселенной; легенда служит к чести Александра.

Главным учеником Диогена был Кратет, сын Асконда из Фив (ок. 365–285), который отказался от большого состояния ради философии и свел свои потребности к крайнему минимуму. Он обратил в свою веру выходцев из видной фракийской семьи, Гиппархию (на которой женился) и ее брата Метрокла из Маронеи. Они жили вместе, как беднейшие миссионеры, как нищие. Судя по всему, Кратет был немного поэтом.

Назовем еще одного ученика Диогена, Онесикрита Астипалейского (Астипалея – остров в Эгейском море из группы Додеканес). Он был моряком и принимал участие в азиатском походе Александра. Командовал флотом, построенным на реке Гидасп (Джелам), и оставался командующим во время путешествия вниз по Инду и по Персидскому заливу. Онесикрит стал одним из летописцев похода Александра, что, впрочем, подвергается сомнению. Будучи киником, Онесикрит и из Александра сделал героя-киника. Возможно, в последнем он был прав. Весьма вероятно, что Александр приобрел некоторые склонности киников; успешный диктатор не может не стать циничным.

Из четырех названных – Антисфена, Диогена, Кратета и Онесикрита – только первого можно считать философом в строгом смысле слова. Диоген, Кратет и его жена Гиппархия сравнимы со многими другими святыми и аскетами, которые жили почти в каждой стране, главным образом на Востоке. Особенно Кратет напоминал индийского факира, мусульманского дервиша и многих христианских отшельников. В каждом святом есть толика цинизма. Невольно задаешься вопросом, не оказали ли на Диогена и Кратета влияние индийские примеры? Такое возможно, но не обязательно объясняет их поведение. Онесикрит мог видеть факиров в Индии, хотя ему, как, впрочем, и Александру, не нужны были подобные примеры, чтобы выражать свое презрение к внешним атрибутам и тщете жизни.

Кинизм никогда не был официальной школой. Антисфен, правда, разъяснял то, что можно назвать учением киников: счастье основано на добродетели, добродетель – на знании; знанию можно научить, поэтому добродетели и