Я пролистал до последней заметки. Слова в ней оказались пропитаны теплом, таким знакомым мне в детстве.

«Она совсем ещё маленькая, сынок, наверное, чуть старше тебя. Такая худенькая и напуганная, как дикий волчонок. Представляешь, у неё даже имени нет. Когда мы вернёмся, давай подарим ей имя? Красивое, ведь я уверен, что она вырастет прекрасной, как цветок. Точно, цветы! Сынок, помнишь, мы с тобой видели россыпь белоснежных цветов на ветке? Чистые, словно сам свет. Нужно узнать их название – они точно подошли бы для её имени. Я уверен, что вы подружитесь, Этан, и у нас будет большая семья…»

Запись оборвалась неоконченной строчкой. Дальше следовали только пустые листы. Глаза щипало, а чувства несправедливости и обречённости душили. Я закрыл лицо руками, подавляя всхлип. Отец помнил о сыне, хотел защитить её, но не смог. А теперь роль палача досталась мне. Слишком тяжёлая ноша – стать для всех героем или самим злом. Выбор был очевиден, но не для меня. Раз я должен дописать эту историю, значит, до последнего вздоха буду искать свой правильный конец. Бог что-то недоговаривал. Нельзя верить лишь ему. Зверь в груди заворочался. От него тоже стоило себя обезопасить. Я сконцентрировался на своих ощущениях и нащупал в клубке нитей самую толстую и прочную – нашу связь с Эмилием. Возвел из неё подобие клетки вокруг зверя, и мне стало легче. На такую защиту можно было положиться, хотя бы временно. Нить связи контролировалась не только мной, поэтому Эмилий мог помочь удержать силу. Это обнадёживало.

Лучи заскользили по одеялу. А я и не заметил, как рассвело. Мысли всё ещё находились в беспорядке, но дышать стало легче. Будущее уже не так ужасало. Время есть. Я откинулся на спинку кровати и сделал глубокий вдох. Дверь тихонько приоткрылась. В образовавшемся проёме показались светлые локоны.

– Можешь заходить. – Я улыбнулся тому, как осторожничал Эмилий.

К моему удивлению, в комнату так же зашли Вивея и Кристиан. На меня смотрели как на ожившего мертвеца.

– С тобой всё хорошо? – Король аккуратно присел на кровать и заглянул мне в глаза.

Рассказывать про убийство Бардоулфа как единственный выход я точно не собирался, поэтому просто пожал плечами.

– Терпимо.

Кристиан громко хмыкнул.

– Терпимо ему. Да ты нас всех до чёртиков перепугал! – Он скрестил руки на груди. – Вив от тебя практически не отходила.

Я недоумённо посмотрел на девушку и только тогда заметил тёмные круги под опухшими глазами. А синяки Кристиана приобрели желтоватый оттенок.

– Сколько я был без сознания? Что там произошло? – Холодный пот капельками стекал по позвоночнику.

– Успокойся. – Король дотронулся до моей руки. – Ты пролежал без сознания несколько дней, и твоё тело…

– Ты походил на монстра, – закончил фразу Кристиан.

– Ланкайетт! – прикрикнул Эмилий.

– Его вены переливались, по всей коже ползла светящаяся паутина с какими-то символами, а глаза были белыми. Белыми, чёрт подери! – Он запустил пальцы в волосы, растрепав рыжие пряди. – Хочешь сказать, что это напоминало человека?

Вивея оттолкнула Кристиана и подошла ко мне. Она провела рукой по моему лбу, оттянула веки и ощупала руки. Удовлетворённо вздохнув, девушка сказала:

– С ним всё нормально. Насколько это возможно.

Она направилась к креслу и, забравшись в него с ногами, свернулась клубочком, обняв подушку. Девушку не смутило ни наше присутствие, ни длинное платье, которое смялось некрасивыми складками, а местами задралось. Это настолько было на неё не похоже, что даже Кристиан промолчал.

– Вив, отправилась бы ты спать, – мягко сказал Эмилий.

Она упрямо мотнула головой, чуть не ударившись о металлическое украшение на спинке, и лишь крепче стиснула подушку.

– Только после того, как вы всё расскажете. Надо же кому-то будет позвать дядюшку.

Я всё ещё не понимал, что происходит.

– Вы опять что-то скрываете?

– Не мы виноваты, что ты был светящимся чудом Небес и никак не приходил в себя. – Кристиан начинал раздражать своим поведением.

– Эмилий. – В моём голосе зазвенели угрожающие нотки. Больше никакой лжи или недосказанности. С меня хватило бога.

Король вытащил свёрнутый лист пергамента. Я узнал на нём сломанную печать Дартелии.

– Это письмо от… – голос не хотел слушаться и походил на хрип.

– Да, от Его Величества Бардоулфа.

Её имя приятной тяжестью осело в груди. Про меня не забыли.

– Мне нужно обратно? Им требуется моё присутствие?

Эмилий с Кристианом переглянулись.

– Этан, успокойся. Никому больше не нужно возвращаться в Дартелию.

– Что?

Меня не могли бросить в Велеросе. И дело было даже не в Бардоулфе, а в Совете. Они точно не оставили бы такую фигуру на своей доске без внимания.

– В Дартелии переворот.

– Что ты сказал? – Я вскочил с кровати и вырвал письмо из его рук.

Голова закружилась от резкого движения, но мне было всё равно. Трясущиеся руки с трудом развернули пергамент.

Его Величеству Эмилию Велеросскому.

Я, король Дартелии Бардоулф Дартелийский, желаю вам долгих лет жизни и процветания Велеросу.

В ваши визиты вы показали себя только с лучшей стороны и оставили впечатление благоразумного правителя. Поэтому вверяю в ваши руки великий дар надежды. Прошу вас сохранить его. Верю, что вы сможете достойно выполнить своё предназначение.

– Не понимаю. – Письмо выглядело странно. Обычная официальная отписка. Дар надежды, предназначение – это могло относиться к чему угодно, к любому подарку.

– В Дартелии переворот, Этан, – повторил Эмилий. – Короля Бардоулфа должны свергнуть. Это письмо лишь видимость. Посланник сказал, что Его Величество просил передать следующее: «Совет разыграл свою партию. Наследник готов. Значение имеет лишь сохранность жизни Словотворца».

Пальцы крепче сжали свиток, а глаза зацепились за слова: «Вверяю в ваши руки великий дар надежды». Надеждой для всех был я. Она таким образом попросила Эмилия позаботиться обо мне, поверив, что мы предназначены друг другу. Неужели Бардоулф уже тогда знала про переворот? Нет, этого просто не могло быть! Невозможно всё так спланировать. И я! А что будет с ней и остальными жителями? Джеральд, Йори. Алеистер, он же на стороне короля, значит, его тоже уберут.

– Когда?

– Что? – Эмилий обеспокоенно смотрел на меня.

– Когда ты получил письмо?

– Его доставили день назад.

От досады и злости в глазах потемнело. Совет хотел убить её, и бог тоже. А единственного человека, желавшего спасти Бардоулфа ценой собственной жизни, я приговорил к смерти.

– Я еду в Дартелию, сейчас же!

В ту же секунду Кристиан толкнул меня к стене.

– Попользовался нами, а теперь хочешь уйти? Так ты ценишь своего предназначенного? – Он почти рычал мне в лицо. – Не смей! Слышишь меня? Если хочешь предать