Шрифт:
Закладка:
– Остановка сердца, – сообщил он.
За этим последовала долгая тишина, во время которой каждый погрузился в свои мысли. Сандрина смотрела на них, не решаясь нарушить их молчание. Она догадывалась, какой вопрос сейчас задает себе каждый житель острова: когда наступит его очередь? В какой момент старость заберет его, чтобы встретиться с Сюзанной и Франсуазой?
Молодая женщина посмотрела на тело Франсуазы. Ей вспомнились последние фразы, которыми она обменялась с бывшей подругой своей бабушки. «Мы все здесь словно закованы в цепи. Каждый из нас боится, даже если никто не решается в этом признаться. Потому что на этом острове живет существо, которое можно увидеть только в кошмарах. Но оно абсолютно реальное. Оно наблюдает за нами днем и ночью. Оно не дает нам уехать».
Сандрина заметила одну деталь, которая не сразу бросилась ей в глаза: шея Франсуазы была повернута под странным углом, словно ее голова пыталась отделиться от тела, вытянувшись как можно дальше.
– Клод, – нерешительно позвала она, – ее шея…
– Да, – кивнул он, приближаясь к ней. – Должно быть, она ударилась затылком, когда падала. Я думаю, она стояла на этом самом месте, когда случился приступ. Впрочем, на углу стола есть следы крови и волос. Она не смогла удержать равновесие и ударилась со всего размаха.
– Какие наши действия? – спросила Сандрина.
– Нужно связаться с континентом. Предупредить Симона, чтобы он привез жандарма.
– Я займусь этим, – предложил Виктор, стараясь не разрыдаться.
Затем он вышел из дома Франсуазы, опустив голову, больше не в силах сдерживать слезы.
– Нам лучше уйти отсюда, – произнес Клод, надевая свой потрепанный твидовый пиджак. – Сейчас мы больше не можем для нее ничего сделать, пусть покоится с миром.
– Я бы не отказался выпить стаканчик, – отозвался Морис, вытирая слезы.
Гримаса боли исказила его лицо, и так отмеченное годами тяжелого труда. Он смахнул толстой рукой слезу, словно отогнал надоедливую мошку, жестом, в котором смешивались гнев и отчаяние. Сандрина подумала, что этому старику потребуется выпить далеко не один стаканчик.
– Идемте в гостиницу, – шепнул Поль, потянув его за руку.
Пока они шли, никто не решался заговорить. Сандрина, несмотря на хлеставший в лицо холодный ветер и легкую мигрень от выпитого вина, с возросшим вниманием рассматривала пейзаж. Она заметила низкие каменные стены, деревья, которые клонились к земле, словно хотели в ней спрятаться и вернуться к исходному состоянию семян, высокие травы, неумело танцующие под порывами ветра… Молодая женщина начала свыкаться с местными красками и вынуждена была признать, что это место обладает определенным шармом, контрастируя с ярким освещением многолюдной столицы. Эта суровая красота напомнила ей когда-то прочитанную книгу «Грозовой перевал». Она также вспомнила, что читала где-то, что иногда ветер может сводить с ума. Что древние люди сравнивали его с потусторонними голосами и что эта идея постепенно превратилась в уверенность, побуждая ее сторонников бродить по равнинам, чтобы успокоить блуждающие души. Возможно, один из этих голосов она услышала вчера в своей комнате? Был ли это дикий кот, которого никто не смог поймать, или просто ветер? Или это безумие Франсуазы добралось до нее в тот вечер сквозь деревья леса? Возможно, она пыталась поведать ей о причинах своего страха?
«Идиотка, – убеждала себя Сандрина, – разве ты не видишь, что этот остров и тебя хочет пленить? Разве ты не понимаешь, что он пытается тебя удержать? Ты забыла слова Франсуазы?»
«Ты не должна оставаться на этом острове, Сандрина…»
Траурная процессия добралась до гостиницы и разместилась за столиком. Поль налил всем по бокалу виски, оставил бутылку на столе, чтобы каждый мог добавить себе еще, и присоединился к остальным.
– Бедная Франсуаза… – вздохнул Клод, ослабив галстук.
– Мир ее праху, – добавил Морис, опустошив свой бокал.
– У нее есть семья, нужно кого-то предупредить? – спросила Сандрина.
– Нет, – ответил садовник, – у нас ни у кого нет семей. Единственная, у кого она была, это твоя бабушка. Но она скрывала это от директора.
– Почему?
– Потому что это было одним из условий работы на острове. Директору были нужны работники, которые не бросили бы все через несколько недель, потому что истосковались по своим близким. Сюзанна сказала ему, что у нее был только муж, который погиб в начале войны.
Сандрина размышляла над словами, которые только что услышала. Было ли это причиной молчания бабушки в течение всех этих лет? Может, она боялась, что директор узнает о ее тайне? Молодая женщина была убеждена, что от нее многое скрывают, начиная с того самого момента, как она поднялась на борт «Лазаруса». Каждый житель острова что-то недоговаривал, изъясняясь фразами, составленными из таких же блеклых и размытых слов, как цвета вокруг. Ей придется разворошить этот муравейник. И пусть эти старики увидят в этом проявление невоспитанности и неуважения, Сандрине надоели все эти намеки, недомолвки, это обожествление острова и его секретов. Ей нужны были ответы на таинственные заявления Франсуазы и Виктора. Ей было необходимо понять, почему жители острова испытывают страх.
В тот момент, когда она уже собралась задать свои вопросы, дверь гостиницы с грохотом распахнулась, и перед ними появился Виктор, бледный, как привидение.
– Те… те… телефонная будка, – пробормотал он, – разбита!
– Как это – разбита? – удивился Поль.
– Уничтожена, полностью уничтожена. У нас больше нет связи с внешним миром…
И тогда Сандрина прочла на лицах жителей острова первобытный, почти детский страх людей, понимающих, что они обречены…
18
Сюзанна 1949 год
С тех пор в лагере установилась почти монашеская атмосфера.
Дети большую часть времени оставались в своих комнатах или в общем зале, занимаясь со своими котятами, позабыв об играх в мяч и прогулках верхом… Клод отметил улучшение в их состоянии, но все же рекомендовал ежедневные прогулки вдоль побережья хотя бы в течение часа, чтобы немного проветриться.
Со своей стороны, Сюзанна больше не замечала у своих воспитанников никаких дополнительных признаков усталости с того самого дня, как у них появились питомцы. Она также испытала облегчение, не обнаружив в комнатах новых рисунков Erlkpnig. В конечном итоге она решила, что это был просто сложный период, связанный, как правильно понял директор, с потребностью в любви и слишком долгой разлукой с семьями.
Таким образом, «работа на благо Вселенной» продолжилась, с некоторым уменьшением физической активности, и улыбки снова засияли на детских лицах, как в первые дни. Котята, судя по всему, тоже привыкли к своему новому месту жительства. Теперь можно было частенько увидеть, как они осваивают пространство с трогательным любопытством,
