немного разбираюсь в людях. Соггерт же человек правильный! Никто не отрицает, что за ним кладбище, как после небольшой войны, но… Понимаешь, Советник Безопасности получает удовольствие не от наказания преступников, а от того, что не дал им свершить другие злодеяния. Даже на казни не ходит — не любит смерти. Бывает, сам смягчает вину пойманных, если видит, что не со злого умысла, а по стечению обстоятельств или по незнанию человек перешёл закон. К душегубцам такое редко относится, но и с ними не всё так просто порою. Плюнул бы на свою должность и уехал на побережье возиться со своими собаками — не раз мне в этом признавался. Только долг и держит у трона.

— С собаками?

— Именно! Страсть у нашего главного безопасника к ним! На каждый день рождения дарю ему что-то связанное с собачьей темой — ни разу не ошибся! Радуется, как ребёнок! Да он на базаре мимо любой безделицы с пёсьей головой спокойно пройти не может — тут же покупает. Ещё новые породы выводит, скрещивая разные виды между собой. Вот так! Придурь, конечно, но кто из нас безгрешен — только я… и то лишь по титулу.

— Хм… И что же у Вас такого интересного за душой? — поинтересовался я в надежде получить дополнительную информацию и о присмере.

— Нет, Ликк! — усмехнулся он, подмигнув. — Против себя ничего давать не буду. Хватит и о Соггерте! Тем более, что эту «тайну» про него все знают. Даже поговорка ходит: «Где лай, там и Мельвириус!». Но это так — между нами. Теперь по делу. Завтра…

Пересказ предстоящих событий много времени не занял. Всё просто — вначале допрос с кучей дознатчиков, а потом отдельный разговор в специально отведённой комнате, где нас, точно, никто не подслушает.

Утром вездесущий Патлок сообщил, что Советник Безопасности Свободного Вертунга прибыл, а с ним ещё столько народу, что с трудом уместились в семь карет. Глава тюрьмы присмер Асфиты — богини правосудия, организовал в приёмном зале праздничный обед по случаю такого важного гостя. Когда все откушенькают — сразу примутся за мою персону.

Так и случилось.

Стою и чувствую себя певцом в ресторане. Посетители едят, переговариваются и что-то записывают в блокнотики, время от времени задавая мне вопросы между глотками вина с лёгкими закусками. И хоть Жанир дал мне краткое описание моих деяний, да и в памяти кое-чего всплывает, но стараюсь отвечать односложно, часто ссылаясь на то, что повезло или что действовал на кураже, не понимая, почему поступил так, а не иначе. Вид принял самый что ни на есть удручённый. Со стороны посмотреть — не знаменитый Гратилийски вор, а раскаявшийся грешник. Пытка вопросами продолжается минут сорок. Вот поднимается из-за стола Советник Безопасности и прекращает её словами:

— Думаю, на этом достаточно. Интересно, но ничего нового. Остаётся ещё один немаловажный вопрос, но личную жизнь нашего кангана, Его Сияющего Величия Тойбрела Звейницилла на всеобщее обсуждение выносить не хочу. Проводите заключённого в…

— Мой кабинет подойдёт для допроса? — внёс предложение начальник тюрьмы.

— Вполне, — одобрительно кивнул безопасник.

Апартаменты присмера Асфиты, в которые меня привели, «пожиже», чем у высокородного сидельца Ликкарта будут. Блюдёт себя главный тюремщик, не выставляя напоказ свою значимость — ни картин, ни лепнин, ни дорогих тканей на окнах. Только продумано всё до мелочей — видать, не только хороший дизайнер поработал над интерьером, но и грамотный психолог. Массивная мебель, покрытая серым блестящим лаком, приглушённые, однотонные краски и, куда ни кинь взгляд, исключительно прямые углы. Подавляет кабинет, настраивает на серьёзный разговор, в котором каждое слово лжи таит опасность. Тут можно либо откровенно каяться, либо… «Неприятностей много! Подумайте, пока ещё целый заключённый, прежде чем последний раз в своей жизни дурить голову занятому человеку! Крепко подумайте!».

— Что? Впечатляет «каморка»? — поинтересовался появившийся Соггерт Мельвириус, простецки присев на краешек стола.

— Есть такое, — не стал отнекиваться я. — Веет одновременно секретными бумагами и пыточной.

— Ну, до пыточной, надеюсь, мы с тобой, Ликкарт, не дойдём — там намного неуютнее, поверь знающему человеку…

Ри Соггерт замолчал, делая вид, что собирается с мыслями. Напрасно старается! И так понятно, что давно уже собран и построил схему дальнейшей беседы.

— Что ты хочешь от жизни? — задал он неожиданный вопрос.

— Я? А вот, если скажу, что не знаю, то поверите мне, ридган Мельвириус?

— Не поверю.

— А это так, — начал я развивать тему, практически не кривя душой. — Цели, конечно, перед собой ставлю: сохранить жизнь, помочь стране, снова стать родным человеком в отчем доме… Но это здесь и сейчас. А дальше что? Вот тут непонятно пока. Раньше было чётко всё! Быть первым после богов! Неважно каким способом — обманом залезть на трон, окрутив дочь кангана, или стать лучшим, самым неуловимым, самым легендарным преступником во всей Синцерии! Есть я, а есть остальные людишки, которые должны мне сапоги целовать, восхищаясь Ликкартом Ладомолиусом!

Теперь не хочу подобного — воротит… Тихо, мирно коротать свои дни вдали от забот и проблем? Вы, ри Соггерт, как второй в списках знатнейших, лучше других понимаете, что не с моим положением четвёртого ридгана осуществлять подобные мечты. Точнее, можно, но это сродни предательству интересов близких людей получится. Можете предложить ещё варианты? Лично я их больше не вижу.

— Действительно… — задумчиво согласился главный безопасник. — Целей хватает, а мечты нет. Сложно так жить будет. Я вот, например, спасаюсь от всей грязи властной…

— Это всем известно, господин Мельвириус! — улыбнулся я. — Про ваших собачек легенды ходят! И… Не сочтите за заигрывание с важной персоной… Если попрошу себе щенка, то это совсем наглость будет или наполовину только?

— Чего?! — искренне удивился Соггерт. — В своём уме, Ликк?!

— Вроде да. Поймите! Друзей нет, кругом одни стены и соглядатаи, а так хочется кого-то рядом, кто будет любить меня даже с поганым прошлым, кто радоваться будет человеку, а не знатному ридгану. Кто на такое способен? Только собаки и кони! Лошадь было бы смешно держать в тюрьме. Верный пёс — лучше не придумаешь! Казнят — не успеет привязаться ко мне сильно, ну а уж если повезёт воздуха свежего глотнуть без кандалов — заботиться буду. Честно буду! Дайте, а? Хоть самого плохонького и неказистого! Хоть дворового щенка блохастого! Вылечу, выхожу!

— Нет у меня больных и блохастых! — искренне оскорбился безопасник. — И во всей столице не сыщешь — я для этого приют за городом построил, куда бездомных псов определяют! И животинкам радость сытыми не под холодным дождём спать, и людей голодный зверь не покусает! Сплошная польза!