разомкнула сцепленные замком пальцы, распрямила плечи, глубоко вдохнула через нос и выдохнула через рот:

– Вот! Вот и все!

– Я обещал вас выслушать, и только, – произнес Вулф, внимательно глядя на миссис Хейзен, – однако считаю обязанным кое-что вам сказать. Ваш план хорош, если вы рассчитываете благодаря ему удержать себя от непоправимого поступка, но подумайте, что будет, если вашего мужа застрелит кто-нибудь еще, а я сообщу о нашем разговоре в полицию. Вы окажетесь в весьма незавидном положении.

– Не окажусь. Ведь я же не буду иметь к его убийству никакого отношения.

– Пф! Еще как окажетесь! – фыркнул Вулф. – Особенно если преступника не удастся изловить по горячим следам.

– Главное, что я не буду иметь к преступлению никакого отношения, а остальное меня не волнует. – Она подняла руку ладонью вверх. – Знаете, мистер Вулф, после того как я решила обо всем вам рассказать и договорилась о встрече с вами, я в первый раз за месяц по-человечески выспалась. Не беспокойтесь, никто моего мужа убивать не собирается. И я хочу, чтобы вы дали мне обещание, о котором я вас просила, чтобы лишить возможности совершить преступление и меня.

– Я бы на вашем месте на этом не настаивал.

– И все же я настаиваю. Я обязана! Вы обещаете?

– Ну что ж… – Вулф едва заметно пожал плечами.

– Обещаете?

– Да.

Она открыла большую рыжевато-коричневую кожаную сумку и достала из нее ручку и чековую книжку:

– Я бы предпочла выписать чек и обойтись без наличных. Благодаря этому будет официально зарегистрировано, что я оплачивала ваши услуги. Вы не имеете ничего против?

– Совершенно ничего.

– Когда я беседовала с мистером Гудвином, речь шла о ста долларах. Этой суммы достаточно?

Получив утвердительный ответ, она выписала чек, положив чековую книжку прямо на сумочку. Желая избавить ее от лишних хлопот, я подошел к ней и взял чек. Впрочем, я зря старался. Закрыв сумку, она все равно встала и уже было повернулась, чтобы взять шубку, которую я накинул на спинку кресла, как тут раздался голос Вулфа:

– Миссис Хейзен, вы просили меня уделить вам полчаса. У вас еще осталось десять минут. Не желаете ими воспользоваться?

– Нет, благодарю вас. Я вдруг поняла, что слегка погрешила против истины, сказав мистеру Гудвину, что мне всего лишь нужно кое-что вам сообщить. Я также хотела взять с вас обещание. Я вам крайне признательна, и больше не займу у вас… Хотя, погодите… Вы говорите, у меня еще есть десять минут? – Кинув взгляд на свои часики, она повернулась ко мне. – Я бы с радостью взглянула на орхидеи – быстренько, одним глазком. Мистер Гудвин, вы не откажете мне в любезности?..

– С огромным удовольствием, – совершенно искренне сказал я, но меня оборвал Вулф, резко отодвинувший кресло от стола.

– Десять минут задолжал вам я, а не мистер Гудвин, – произнес он, грузно поднявшись. – Следуйте за мной. Шубка вам не понадобится. – И направился к дверям.

Миссис Хейзен посмотрела на меня, и в ее глазах мелькнула тень улыбки. Она последовала за Вулфом, и несколько мгновений спустя я услышал, как в прихожей хлопнула сперва открывшаяся, а потом закрывшаяся дверь лифта.

Причин возмущаться у меня не было. Десять тысяч орхидей в оранжерее под крышей старого особняка из бурого песчаника принадлежали Вулфу, а не мне. Да, он обожал ими хвастаться – это бы нравилось любому на его месте. Однако сейчас он вмешался совсем по другой причине. Он собирался надиктовать мне несколько писем и решил, что если я пойду показывать Люси Хейзен орхидеи, то вернусь неизвестно когда. Много лет назад Вулф без особых на то оснований вбил себе в голову, что я напрочь забываю о времени в обществе привлекательных молодых особ, а если уж он что-то решил, то переубедить его – совершенно непосильная задача.

Зазвонил телефон. Я подошел к аппарату на моем столе и, сняв трубку, произнес:

– Кабинет Ниро Вулфа, Арчи Гудвин слушает.

Оказалось, что это мясник из Нью-Джерси, делавший колбаски по особому рецепту Вулфа, хотел узнать, готовы ли мы принять партию его товара, и я переключил его на кухню, где хозяйничал Фриц. И чем же занять время страдающему без дела частному детективу с официальной лицензией? Решив поработать ищейкой, я осмотрел норковую шубку посетительницы, но, увидев лейбл «Бергман», счел подобный осмотр излишним и повесил шубку обратно на спинку кресла. Затем я взял со стола револьвер, из которого, согласно заверениям миссис Хейзен, она не собиралась убивать своего мужа. В руках у меня оказался «дрексель» 32-го калибра, начищенный, в прекрасном состоянии и полностью заряженный. Серьезная игрушка. Такого красавца не следует таскать по городу даме, особенно если она не имеет разрешения на ношение огнестрельного оружия. Затем я принялся разглядывать чек. «Ист-Сайд банк». Подпись: Люси Хейзен. Ничего подозрительного. Я убрал чек в сейф. Глянув на часы, я включил радио, чтобы узнать дневные новости. И, слушая их, стал потягиваться. В Алжире волнения. Строительный подрядчик из Статен-Айленда отрицает, что ему покровительствует кто-то из политиканов. Фидель Кастро рассказывает кубинскому народу, что люди, стоящие у руля власти в правительстве США, – это сборище бездельников (моя интерпретация)… А затем:

«Сегодня в переулке между зданиями на Нортон-стрит в Нижнем Вест-Сайде был обнаружен труп Барри Хейзена. Его убили выстрелом сзади. На момент обнаружения он был мертв уже несколько часов. В настоящее время мы не располагаем подробностями произошедшего. Мистер Хейзен был известным консультантом по связям с общественностью. Лидеры демократической партии в Конгрессе, по всей вероятности, решили сосредоточить свои усилия на…»

Я выключил радио.

Глава 2

Подойдя к столу Вулфа, я взял револьвер и со всех сторон обнюхал дуло. Поступок глупый, но в данных обстоятельствах естественный. Когда вы хотите выяснить, пускалось ли недавно в ход оружие, то первым делом его обнюхиваете – это происходит автоматически. Впрочем, запах вы почувствуете, если из него стреляли действительно недавно, скажем, в пределах получаса, и у стрелявшего не было возможности его почистить. Я осмотрел револьвер, а затем убрал к себе в стол. Сумка нашей гостьи осталась на красном кожаном кресле. Я открыл ее и вынул все содержимое. Там имелось все, что только может оказаться в сумке у обладательницы норковой шубки от «Бергмана», но ничего сверх того. Я извлек из ящика стола револьвер, вытащил патроны и внимательно изучил их с помощью лупы – вдруг один-другой окажется светлее, а значит, и новее. Нет, все патроны выглядели совершенно одинаково. В тот самый момент, когда я убрал револьвер обратно в ящик, раздался шум спускающегося лифта. С