Услыхав об этом, Бова королевич вскочил на своего коня Чёрного Вихоря, обнажил меч-кладенец и приготовился встретить грозного врага достойно, угостить его добрым ударом, уложить его на сыру землю спать вечным сном. Тут и показался из лесу Полкан. Он могучей своей рукой вырвал с корнем громадный дуб и устремился прямо на Бову королевича. Размахнулся конь-человек своей ужасной дубиной и хотел было поразить дубом Бову прямо в голову. Но увернулся королевич, и дуб просвистел мимо, воткнулся в землю и ушёл в неё наполовину.

Поднял свой меч-кладенец Бова королевич, но не стал рубить голову Полкану, а ударил его тупою стороною. И так крепко ударил, что Полкан зашатался, все четыре ноги его подогнулись, и грохнулся он оземь.

– Могучий непобедимый витязь, – взмолился он, – прости меня за мою дерзость и не лишай жизни. Стану я служить тебе верой и правдой.

Вложил Бова в ножны меч-кладенец, подал руку Полкану и сказал:

– Достойный ты воин, Полкан-богатырь. Не желал я твоей смерти, потому и ударил тупой стороною меча. Будь мне братом меньшим, а я буду тебе братом большим.

Побратались они и продолжали путь втроём. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Ехали они, ехали полями чистыми, долинами холмистыми, через леса дремучие, через реки текучие, горными отрогами, тропинками-дорогами и прибыли под стены города Костеля.

Сказ четырнадцатый.

Славный князь Ярило

Стояло раннее-раннее утро. Звёзды на небе уже померкли, но солнце ещё не взошло. Городские ворота были накрепко заперты. Стража и привратник спали сладким сном. Сколько ни стучался Бова тупым концом копья в кованые ворота, ни звука в ответ. А стены города Костеля высоки. Камень через них не перекинешь. Тогда Полкан разбежался и перемахнул через городскую стену. Разбудил, растолкал он сонного привратника и велел ему отпирать ворота. Увидел перед собой привратник странного богатыря, получеловека, полуконя. Долго тёр глаза, думая, что это ему снится. Но, получив хорошего тумака копытом, быстро разобрался и кинулся отворять ворота. А стражники тем временем помчались к своему князю Яриле.

Поначалу было разъярился князь Ярило. Но увидел прекрасную княжну Дружневну, глянул в благородное лицо Бовы королевича, подивился на странное существо Полкана и улыбнулся.

– Добро пожаловать в мой город, гости дорогие, – сказал он.

Усталых путников накормили, напоили, а как вечер опустился, спать уложили. Полкан с удовольствием прикорнул на мягкой траве-мураве перед княжеским дворцом да под открытым небом. Ночь миновала, утро пришло, новый день привело. Князь Ярило с княгинею задали славный пир для своих гостей. Были тут и студни говяжьи, и крылышки лебяжьи, и окороки пудовые, и пироги подовые, и яблоки красные, и финики разные, и свиные колбасы, и хлебные квасы, и грибочки солёные, и орешки калёные. Княгиня Ярилова подарила Дружневне тяжёлое ожерелье и полную горсть речного жемчуга. А сам князь Ярило попросил Бову королевича пожить у него, погостить, сколько тот пожелает.

Поблагодарил Бова королевич князя за то, что приветил их да с почётом принял. Решил он погостить в городе Костеле, сил поднабраться перед дальней дорогой. И наступила у них спокойная счастливая жизнь. Любовались они на быстрые бокастые кораблики под белыми парусами, считали звёздочки в небе и попивали себе крепкий чаёк в розовых покоях. Бова королевич наливал из голубого фарфорового чайника чай в рисованую красными мальвами чашку прекрасной Дружневны и приговаривал:

– Чайник новый –

Чай бордовый,

Кипячёная вода.

Лимон свежий

Сам я резал.

Кушай-кушай, милая моя.

Лимон свежий,

Сахар белый

Наколол я для тебя.

Пей внакладку —

Будет сладко.

Кушай-кушай,

Милая моя.

А Полкан тем временем бродил по окрестным лесам, дичь стрелял из тугого лука, пил воду студёную из звонких родников, полёживал на мураве шёлковой, солнцем согретой.

Забыли они все и думать о коварном Мракобруне. Зато злой князь не дремал. Собирал он рать великую, рассылал во все концы гонцов. Рыскали они по окрестным дорогам, вызнавали, вынюхивали, куда, в какую сторону скрылись беглецы. Дознался наконец Мракобрун, что нашли они пристанище в гостеприимном граде Костеле у доброго князя Ярилы. Приказал он в трубы трубить, в барабаны бить, начинать поход дальний всему своему бессчётному войску.

И вот подступил он под стены города с пушками и пищалями*. А воинов у Мракобруна было, что травы на лугу. Всё вокруг черным-черно от коней и всадников, от шлемов и знамён.

Сказ пятнадцатый.

Конец мракобруновой рати

Выехал Мракобрун впереди войска своего на холм, натянул тугой лук и пустил в город через стену стрелу калёную. А к той стреле было привязано письмо князю Яриле. Угодила стрела в покои князя. Развернул он письмо и прочёл:

«Отдай, Ярило, мне гостей твоих: прекрасную Дружневну, невесту мою, Бову Королевича, похитителя, и Полкана-богатыря, нарушителя воли моей. А не то разорю твой город и возьму их силой.

Мракобрун»

Но высоко ценил гостеприимство князь Ярило. Решил он не выдавать гостей, а выйти на бой смертный с мракобруновым войском. Собрал рать и отворил ворота. Сошлись две тучи, два войска несметных. Разгорелась битва, что костёр в сухом лесу. И треск копий, и сверк мечей, и кусты искр от ударов железа о железо. Начали биться, когда солнце над холмами всходило, а кончили, когда луна родилась. Побил Мракобрун войско Ярилы, а его самого и двух сыновей взял в плен.

– Не послушал ты меня, Ярило, сразу, – сказал Мракобрун, – не отдал гостей своих добром. Теперь придётся тебе покориться силе. Не то казню твоих сыновей, город твой разорю, а будет всё равно по-моему. Прикажи отворить ворота, пойдёшь обратно в город с моими воинами. Они схватят, свяжут пленников. Тогда я отпущу твоих сыновей и отступлю от стен Костеля.

Побеждённый Ярило покорно согласился. Ввёл он мракобруновых воинов в город, а сам отправился жене своей рассказать обо всём, что случилось с ним.

– Беда, – говорил он, – пришла в наш город, в наш дом. Больно мне выдавать гостей своих, но ещё больнее оставить в плену родных сыновей.

В этот момент Полкан оказался рядом с покоями князя. Услышал он эти горькие речи и бросился к Бове королевичу. Стал его будить среди ночи, а Бова, по своему обыкновению, спал крепко, беспробудно. И мог спать четыре дня и четыре ночи. Требовала того