рандеву? А еще как вышло, что при наличии охранника Диана осталась в здании на ночь? И как Третьяков проник туда и вышел незамеченным – или он вовсе не приходил? В любом случае его необходимо допросить, но Лера сделает это завтра, а сегодня вечером она пойдет на представление… Ведь вполне может статься, она нескоро снова увидит Кирилла Третьякова на сцене!

* * *

«29 сентября.

Не знаю, что делать: с одной стороны, он – моя плоть и кровь, но меня пугает его поведение: то все нормально, то вдруг такие приступы ярости, что кажется, он поднимет на меня руку! Пока ничего подобного не случалось, но все бывает в первый раз, как говорится… Вчера пришел пьяный, чуть не снес входную дверь – придется с соседями объясняться. Господи, как стыдно-то! А сегодня утром, когда я стала ему выговаривать за случившееся, то прочла в его глазах такую ненависть, что лишилась дара речи… Мне никто не верит, ведь он «милый, воспитанный и интеллигентный мальчик»!

Этот отрывок из дневника Дорофеевой стал последним, который Суркова прочла коллегам вслух. Когда она закончила, некоторое время все молчали.

– Неужели вы считаете, что Дорофееву убил ее собственный сын? – пробормотал Дамир, качая головой.

– Пока что я ничего не считаю, – ответила следователь. – В любом случае женщина, которая это написала, опасалась своего отпрыска – жаль, что здесь нигде нет его имени: это могло бы стать хоть какой-то зацепкой… Мог ли он с ней расправиться? Чего только не случается в наши темные времена!

– То есть Дорофеева приехала в Питер к сыну, а он ее… – начал было Белкин.

– Кто сказал, что она приехала к нему? – перебила Алла.

– А как еще-то?

– Ну, к примеру, она от него сбежала, а он ее настиг… и убил. Как бы то ни было, нужно поискать сына Дорофеевой и в нашем городе, и по месту ее жительства.

– Командировку оформлять? – спросил Антон. – Не ближний край-то!

– Ехать пока рановато, – возразила Алла. – Попробуем для начала сделать все, что возможно, в нашем городе. В Екатеринбурге у меня есть человечек, который может помочь: я с ней свяжусь и наведу справки. Александр, как продвигаются дела со свалкой?

– Продвигаются, Алла Гурьевна! – радостно отозвался молодой опер, довольный, что может порадовать старшую коллегу, которую уважал и изо всех сил старался впечатлить.

– Да ну? – обрадовалась Суркова. – И что вам удалось выяснить?

– Название фирмы, которая занимается незаконным вывозом мусора.

– И только?

– Нет, конечно! Проблема в том, что это весьма ушлые ребята: перед заездом на территорию свалки они замазывают номера грязью, чтобы невозможно было установить принадлежность грузовиков к какой-либо организации. Но я не поленился и отсмотрел все «веселые картинки» и видосики активистов, и среди самых первых нашлась машинка с номерами – видимо, тогда они еще не знали, что их снимают, а уже после стали более осторожными.

– Какой молодец! – похвалила Алла.

– Я «пробил» фирму по интернету и отправился на адрес. Они отпирались, утверждая, что ничем подобным не занимаются и что вся их деятельность законна. Тогда я предъявил их начальству видео, не сказав, разумеется, что у меня есть всего-то один грузовик с номерами, и они «поплыли». Пришлось потрудиться, заверяя ребят, что нас не интересуют их шахер-махеры, а заботит исключительно убийство. Когда начальники успокоились, то разрешили мне поговорить с водителями, которые выходили в рейсы в ночь, когда убили Дорофееву.

– Великолепная работа, Александр! – провозгласила Суркова. – И что, вы уже со всеми переговорили?

– К сожалению, нет: один позавчера ушел в отпуск, и я пока не сумел с ним связаться, а еще один на больничном с гриппом. Остальных опросил – к сожалению, по нулям.

– Ничего, остаются еще двое! – бодро напомнила оперу Алла. – Все как обычно: приз находится в самом последнем ящике!

– Ну да, – хмыкнул Шеин, – а пока до него доберешься, кучу мусора перелопатишь… В прямом смысле в данном случае!

– Завтра я планирую встретиться с нашим болящим, – продолжал Белкин. – Если повезет, он что-нибудь видел. Если же нет, будем искать отпускника.

– Правильно, действуйте, – кивнула Алла. – Антон, есть ли успехи с камерами?

– Кое-что, Алла Гурьевна, – без энтузиазма ответил тот, – но пока ничего интересного: на видео с камер, которые удалось заполучить, убиенная ни с кем не встречается и ничего особенного не делает. Может, что-то еще всплывет.

– Продолжайте искать. А я позвоню в Екатеринбург и выясню, где сейчас находится сын Дорофеевой, да и вообще попробую узнать о ней все, что возможно!

– Ну зачем эта тетка поперлась в такую даль? – досадливо воскликнул Белкин. – Чего ей в Сибири-то не сиделось?!

– На Урале, а не в Сибири, грамотей! – фыркнул Дамир.

– Чего?

– Екатеринбург, Александр, находится в Уральском федеральном округе, – пояснила Алла. – Вам нужно непременно освежить свои знания географии, иначе, боюсь, какое-нибудь расследование заведет вас в пустыню Гоби!

* * *

Пьеса «Храм любви» являлась вольной интерпретацией исторических событий, имевших место в средневековой Индии. Некий падишах (читай Шахаб-уд-дин Мухаммад Хуррам или просто Шах Джахан) решает построить для своей умершей жены (читай Арджуманад Бану Бегам, более известной под именем Мумтаз Махал) роскошную усыпальницу, памятник их вечной любви. Объявляется конкурс среди архитекторов, который выигрывает молодой человек по имени Ахмад, влюбленный в прекрасную девушку Ану. Отец Ану против отношений влюбленных, ведь Ахмад беден, однако строительный подряд позволяет ему заработать на выкуп невесты. Пока идут работы, Ану поступает предложение от богатого чиновника, и тщеславная девушка его принимает. Другая сюжетная линия – борьба сыновей падишаха за власть, пока он, старый и больной, увлечен строительством и желанием почтить память покойной жены. В конце концов один из братьев побеждает, а падишах оказывается в заключении. Любовь позволяет архитектору создать великолепный храм, однако его счастье разрушено неверностью меркантильной Ану. Правда, и она получает не совсем то, на что надеялась: муж запирает ее в гареме, и она становится одной из многих его жен, хотя могла бы выйти за Ахмада и быть единственной!

Больше всего Леру впечатлили две сцены в спектакле. Первая – когда тридцать танцоров, изображающих каменщиков и ремесленников, одновременно танцевали и пели, двигаясь слаженно, как единое целое. Лера имела возможность убедиться, что Кирилл Третьяков талантлив во всем: он не только обладает красивейшим тембром голоса, но и отплясывает не хуже профессиональных танцовщиков! Второй невероятно трогательной сценой стал уход Ахмада из города в финале представления. С котомкой на плече он поднимается в гору и с ее вершины обозревает столицу, в центре которой высится его творение (отдельный респект художнику, создавшему потрясающие декорации). Ахмад поет об утерянной любви, но знает,