— Сделаю, — коротко кивнул искин, отступая в сторону.

Закончив прогрев и прогон всех систем, линкор величественно снялся с места стоянки и, отойдя в сторону от парковки, медленно двинулся в сторону коридора разгона. Оба крейсера, тут же полыхнув маневровыми движками, сместились так, чтобы иметь возможность в любой момент перекрыть линкору проход. Криво усмехнувшись, Артём не поворачиваясь, не громко скомандовал:

— Дока, начали.

Вместо ответа, он увидел на мониторе, как люки станции открылись, и орудия залпом выплюнули плазменный огонь. Оба крейсера окутались вспышками просевших щитов. Дока, уже давно просчитавший весь рисунок боя, воспользовался четырьмя из шестнадцати орудий. Именно эти пушки и были направлены в сторону коридора разгона. После первого залпа, искин принялся палить из орудий в шахматном порядке. Пока две пушки стреляют, вторые две, дожидаются закачки накопителей энергией.

Так что, огонь станция вела почти беспрерывно. Уже после третьего залпа, оба крейсера, паря и рассыпая искры из перебитых энерговодов, отвалились в сторону. Линкор, перед боем сбросивший скорость, снова начал разгоняться.

— Дока, что у нас с записью?- со злой усмешкой поинтересовался Артём.

— Хоть на киностудию выставляй, — иронично усмехнулся искин.

— Вышел в коридор разгона, увеличиваю скорость. Выход в гипер, через два часа, — коротко доложил Добрыня.

— Молодец. Не забывай присматривать за задней полусферой, — улыбнулся парень. — От этих тварей всего ожидать можно. Дока, взлом системы с тобой не свяжут?

— Я бы с удовольствием посмотрел на то того, кто сумеет это сделать, — хмыкнул искин с заметным презрением в голосе. — Я перебросил все бытовые системы на вспомогательные искины, а искин системы безопасности, вообще обнулил. Так что, кроме того, что его взломали, никто вообще ничего не поймёшь.

— Взбаламутил мозги сородичу и радуется, — пряча улыбку, поддел его Артём.

— Было бы там чего баламутить, — фыркнул Дока. — Ему обновление последний раз делали ещё до начала войны.

— Куда дальше?- повернулся к нему Артём.

— До следующей станции, — пожал Дока плечами. — Мы ещё и половину товара не продали.

— И где у нас станция?- потянувшись, лениво поинтересовался парень.

— Один прыжок на пять суток. Кстати, там станция гораздо больше, а значит, и тебе будет, где погулять.

— Погулять, в смысле поискать артефакты или погулять, в смысле по бабам?- ехидно уточнил Артём.

— И то и другое. Но имей ввиду, владельцы станции, личности не простые. Прямых доказательств нет, но мелькали сообщения, что они имеют связь с пиратами.

— А ты у меня для чего?- развёл Артём руками. — Да ещё и Добрыня тебе в помощь. Или ты считаешь, что объединённой мощности залпа «Сварога» не хватит, чтобы любую эскадру удивить?

— Об этом, я не беспокоюсь, — отмахнулся Дока. — Против нас, теперь только если артиллерийский монитор выставить. И то ещё два раза посмотреть, кто победит. Но на станции ты будешь только в сопровождении четырёх андроидов.

— Их так просто вывести из строя?- удивился парень.

— Ну, если только ракетным оружием прямой наводкой, или ЭМ-сигналом, так же, в прямой видимости.

— Тогда, я не понимаю, к чему весь этот разговор, — пожал парень плечами.

— К тому, мой юный друг, что тебя могут попытаться просто обмануть. А ты, когда увлекаешься, перестаёшь вообще замечать что-то вокруг.

— Ну, я привык на твою охрану рассчитывать, — смутился Артём. — К тому же, у меня комбез ушедших, с полным вооружением.

— Только это меня и мирит с твоей небрежностью, — фыркнул Дока.

— Не ворчи, железяка, — примирительно улыбнулся Артём. — Знаешь же, мне просто иногда бывает очень скучно. Вечно учиться, устаёшь. Кстати, а что там с нашим гостем? Или гостьей? Блин, даже не знаю, как правильно его, её назвать, — почесал парень в затылке.

— Ну, учитывая её переход, думаю, будет правильно называть её женщиной. Должен признать, процесс хоть и не заметный, на первый взгляд, но очень интересный.

— Ты ведёшь запись?- растерялся Артём, не ожидавший от своего искина такой выходки.

— Да. Но только для себя, — коротко кивнул Дока. — А вообще, за подобную запись, научные институты в своё время готовы были заплатить огромные деньги. И кстати, предложение до сих пор не отменено.

— Оставь, приятель, — отмахнулся Артём. — Это будет непорядочно по отношению к нашей гостье. Она нам доверилась, а мы… — парень замолчал, неопределённо махнув рукой.

— Я же сказал, запись, только для моего изучения, — вздохнул Дока. — Да и все эти институты находились в центральных мирах. Так что теперь, об этом и вспоминать не стоит.

— Угу, забыл, как за нами из одного такого института гонялись?- иронично усмехнулся Артём. — Эту шваль никаким дустом не выведешь.

— Не беспокойся. Мне просто стало интересно понять, сам процесс обращения. А делиться этими знаниями, я ни с кем не собираюсь.

— Тогда, зачем тебе это вообще?

— Механизм этого явления, вообще никак не изучен. Во всех обитаемых мирах, никто даже представления не имеет, как это происходит. Но у меня возникла версия, что на его основе, можно будет разработать новую систему полного омоложения разумного живого.

— Так что-то такое уже вроде имеется, — озадачено проворчал Артём, почёсывая в затылке.

— Верно. Имеется. Но разработанный процесс, очень долог, и неприятен. А самое главное, он подходит не каждому живому.

— Думаешь, у тебя получится лучше?- иронично хмыкнул парень. — Не забывай, что тот процесс разрабатывали несколько институтов сразу, на основе изучения механизма человеческого старения. А тут, совсем другое.

— Тёма, я отлично знаю, что там и как, — вдруг возмутился искин. — Вся беда в том, что в нашем случае, изменения не проходят глубоко. Основа, остаётся прежней. А у лерийцев, всё происходит на генетическом уровне. Они, раса долгоживущих, а не просто метоморфов.

— Э-э, в каком смысле, долгоживущих?- насторожился Артём.

— В прямом. Средний возраст обычной продолжительности жизни у них, около пятисот лет. Тогда как жители обитаемых миров, живут в среднем до ста пятидесяти. После, они могут применить процедуру короткого омоложения и прожить ещё примерно шестьдесят, восемьдесят лет. После, процедура полного омоложения и всё сначала. Сто пятьдесят лет, но на этот раз, уже