так и оставили в подвале. Во избежание. Правда, руки развязали, но дверь закрыли надежно. Ничего, посидит, подумает. Ему даже нож не нужен, чтобы банки консервные открывать, они там все с колечками для удобства европейского потребителя.

Уходя, девушка даже не взглянула на бывшего друга. Он тоже промолчал.

Автомат, после недолгого раздумья, я из багажника мотоцикла забрал. Не нужен будет — выброшу. Стрелялка маленькая, спрятать легко и избавиться — тоже. И магазин запасной к ней имелся, тридцать патронов, как положено…

Заехали в гостиницу, чтобы Елена могла забрать свои вещи. Пока она собиралась, Сашка все сокрушенно вздыхал. Потом выдал:

— Бараны мы с тобой все-таки, Диня. Дело наверняка очень крутым будет, а мы девчонку с собой тащим.

Потом подумал и добавил:

— Но не бросать же ее здесь. Тот козел окончательно на иглу сядет и ей жизнь загубит. Правильно я мыслю?

— Конечно, правильно, о чем речь!

Наша новая спутница все не выходила, и Загайнов воспользовался моментом, чтобы куда-то позвонить. Разговаривал он минут пять и вернулся смутно улыбаясь…

Было опасение, что покупатели аппарата могут поджидать неудачливого торговца в гостинице или рядом с ней, но все обошлось. Лена выскочила из дверей со своей невеликой сумкой, бросила ее на заднее сиденье, плюхнулась сама и весело скомандовала:

— Вперед!

Мы переглянулись. Все-таки женщины — загадочные существа. Попадают в, кажется, совсем уж безвыходные ситуации и тем не менее оптимизма не теряют. Едва гроза миновала — все, перышки распустили и щебечут. Мужикам сложнее…

Ехать решили пока не особенно скрываясь. Все равно здесь никуда не денешься, обязательно выйдешь на переход границы. Или в Гёрлице, или в Форсте, выше подниматься смысла нет. Поэтому мы вырулили на шикарную автостраду и припустили по ней.

За рулем сидел я, а Сашка сверялся с картой и прокладывал наш маршрут по Польше. Это неправда, что на немецких автострадах нет ограничений скорости. Кое-где, конечно, не ограничивают, жми на всю катушку. Но дело в том, что после объединения Германий западные немцы решили, что состояние восточных автобанов их не устраивает, и деятельно взялись улучшать и расширять их, тем самым отчасти решив проблему занятости населения. Так что особенно разогнаться не удавалось. Только придавишь педаль как следует, чтобы проверить нашу «лошадку» на выносливость, как впереди появляются предупреждающие сигналы «Ведутся дорожные работы!». И все, сбрасывай скорость.

Тем не менее мы продвигались вперед без осложнений. Никто на манер наших «гиббонов» не сидел в кустах и не прятался за поворотом с радаром, не стремился «срубить капусту по-легкому». Но мы не обольщались. Впереди было несколько границ и стран, только отчасти похожих на европейские…

За Дрезденом остановились перекусить. День близился к вечеру, и стоило подумать: необходимо нам сегодня пересекать границу или лучше подождать утра. На площадке для отдыха имелось небольшое кафе, в котором кормили недорого и вкусно. Относительно, конечно, недорого. Но деньги у нас пока еще были. Это, не считая картышевских евро и долларов, которые я нашел в книгах.

Вдруг вспомнилось, что подарок Рите я так и не купил. Вот же черт! Придется что-то в Москве искать и врать потом, что из Германии привез. Не проблема, конечно, но тут важен факт подлинности…

Пока мы ели, Сашка несколько раз выскакивал из-за стола, бегал на улицу. Объяснял тем, что волнуется за машину. Потом попросил у меня ключ.

— Сигареты забыл, — объяснил он, увидев мое удивленное лицо.

— Возьми мои.

— Да ладно!

Что-то тут было нечисто, но приставать я к приятелю не стал. Авось ничего плохого он не задумал. Вернулся довольный, с аппетитом доел все, что было на тарелке, и почти расстроился, что нельзя выпить пива. Пришлось его успокоить, заявив, что когда станем на ночной отдых, баночку употребить вполне будет позволительно.

Посовещавшись, мы все же решили продолжать движение и границу с Польшей пересекать ночью. Авось охрана будет порассеянней.

Аппарат, завернутый в тряпки и грязные рубашки, лежал в глубине багажника. А вот «Хеклер и Кох» пришлось выбросить. Сашка узнал, что я забрал его и разозлился. Заявил, что в случае чего, его пистолета вполне хватит отбиться. Заявление было весьма спорным, но, зная скрытность и хитроумие приятеля, я спорить не стал. Не мог он обойтись одним стволом на всю нашу компанию, не такой человек (как потом оказалось, думал я в верном направлении). Маленький симпатичный автоматик, с тщательно затертыми отпечатками пальцев, скрылся в водах какой-то речушки.

Перед самым Гёрлицем наш фордик нырнул в длиннющий тоннель. Глядя на чистенькие съезды для аварийных остановок, телефоны через каждые пятьдесят метров, я невольно вспомнил тоннели на Транскаме — транскавказской магистрали, по которой ездил, когда нужно было побывать в Цхинвали. Казалось, что их своды вот-вот обрушатся и погребут под собой автомобили и людей, такими старыми они выглядели. Тоннели, к счастью, пока не рушились, но в последнее время все чаще сообщалось о сходах на магистраль лавин и о засыпанных снегом автобусах. Да и сама магистраль только так называлась, а в действительности была обычной, уже сильно разбитой дорогой с асфальтовым покрытием. Никогда нам, наверное, не дожить до таких автострад, по которым ездят цивилизованные люди…

До границы мы добрались около полуночи. Хорошо бы, конечно, пересекать ее позже, но что-то гнало нас вперед и вперед. Ну не ностальгия же в самом-то деле! Хотелось ехать и ехать, побыстрее найти этого парня, Андрея Картышева, доставить контейнер в Москву и расплеваться со всем делом. Конечно, мы могли спать по очереди, сменяя друг друга за рулем. Что и делали, миновав границу. К нашему удивлению, проблем не было никаких. Немецкие и польские пограничники даже в багажник не удосужились заглянуть, проверили документы, поставили штампы и пожелали счастливого пути.

Сашка сел за руль, я немного откинул сиденье и задремал. Елена на заднем сиденье свернулась калачиком и тоже заснула почти мгновенно.

Терпения Загайнова хватило всего на пару часов. Да и то сказать, дороги в Польше весьма походили на российские: такие же выщербленные и разбитые. Я так и не смог как следует погрузиться в сон — машину ощутимо трясло. Кроме того, дорожные указатели были сплошь только на польском языке, и читать их удавалось с превеликими трудами. Наконец, не выдержав тряски, а также Сашкиного шипения, когда он, ломая себе язык, пытался прочесть совершенно непроизносимые названия, я открыл глаза и предложил:

— Все, бросаем это занятие. Давай искать съезд куда-нибудь в лес. Поужинаем и отдохнем немного. А часиков в пять утра дальше двинемся.

Приятель облегченно вздохнул. Ему явно не