— В самый раз. А то вон тот старшина такой несговорчивый…

Мой приятель помолчал, раздумывая, потом вздохнул.

— Ладно, держи.

— Да кто же так дает! Ты в документы положи, незаметно. Я потом возьму. Чтобы не из рук в руки. И дальше езжайте свободно, никто вас больше останавливать не станет.

Остановили нас примерно через два километра.

Лейтенант в потрепанной форме даже не стал проверять документы, сразу поинтересовался:

— Ну, как дела с номером двигателя? Давайте сто, хлопцы, и езжайте дальше.

Сашка сел в служебную «девятку», отдал деньги, а когда мы отъехали, рассмеялся.

— Чего это ты? — непонимающе уставился я на него. — Нас фактически ограбили, а ты ржешь!

— Ну вообще-то они ничего не получили. Деньги фальшивые.

— Все, — сказал я с тоской, — теперь нас точно повяжут… Ты соображаешь, что наделал?

— Да не трусь ты! Сегодня у нас что? Суббота. На пост они только заступили. Думаешь, сразу побегут в обменник? Ничего подобного. А когда попытаются менять, еще и неприятностей получат.

Он помолчал, потом добавил:

— Кроме того, сегодня ночью их будочка сгорит синим пламенем. Как и машина у этого лейтенанта Вити. Я им туда такие устройства приладил. Совершенно незаметные со стороны, но горят — залюбуешься.

— Террорист ты, Сашка. Разве такое можно делать?

— Понимаешь, меня параллельно с розысками Картышева-младшего попросили посмотреть, что в действительности на здешних дорогах творится. Все мои разговоры с даишниками — на диктофоне. И купюры — меченые. Так что насчет неприятностей для них — не пустые слова. Ну а устройства для поджогов, каюсь, моя инициатива. Специально попросил у немецких коллег. Для другого дела. Но тут не удержался. Уж очень противно было смотреть на жирные рожи этих крохоборов.

— На всех дорожных побирушек устройств не напасешься.

— Ничего, у меня много.

Глава 9

Однако пора было подумать и об основном нашем задании. Сгоревший автомобиль Картышева-младшего нашли где-то здесь. Вряд ли, конечно, сейчас он остался на прежнем месте — в металлолом сдали. Но нам нужно было начинать поиски именно отсюда. Я попросил Загайнова найти подходящее место для остановки, чтобы не очень отвлекал шум машин на шоссе. Фотография генеральского сынка так и оставалась во внутреннем кармане моей куртки. Подробнейший шелловский атлас автомобильных дорог нам подарил Герберт в тот день, когда мы купили фордика. Хотя больше нам пригодилась бы нормальная российская карта, потому что, читая написанные латинскими буквами названия украинских городков, можно было запросто вывихнуть язык.

Удобное место вскоре нашлось. Это была полянка у лесополосы. Сашка заглушил мотор, мы выбрались наружу. Было уже около полудня, солнце припекало, хотя еще не по-летнему. Я не стал тянуть, устроился на переднем сиденье, сориентировался по сторонам света и, положив фотографию на одну ладонь, накрыл ее другой. Теперь нужно было плотно закрыть глаза, сосредоточиться и ждать.

Загайнов уже был свидетелем моих упражнений. Лена видела это впервые и поначалу не поняла, чем я занимаюсь. Она тихо стала расспрашивать Сашку, и он, видя, что это мне мешает, отвел ее в сторону и там все объяснил. Конечно, для непосвященного человека описание моих способностей могло прозвучать как бред. Но современный человек, особенно россиянин, до того привык к различным чудесам, экстрасенсам и знахаркам, что может поверить во что угодно сверхъестественное. Даже если не читает фантастику, а только включает телевизор и открывает газету по утрам. Большинство из того, что он там видит и читает, — действительно бред. А о таких редких случаях действительно паранормальных способностей, как у меня, люди обычно ничего и не знают. Потому что они уже определены и используются по прямому назначению. Компетентными органами.

В трансе я находился минут пятнадцать. И ничего не обнаружил. Радиус моего восприятия не очень велик, всего километров шестьдесят, редко — чуть больше. Так что на этом расстоянии от меня Андрея Картышева не было. Ни живого, ни мертвого. Просто не было.

Но отчаиваться не стоило. Во-первых, мы не знали точного места, где обнаружили его сгоревшую машину. А во-вторых, парня могли увезти достаточно далеко, чтобы я не мог его почувствовать. Так что нужно было просто продолжать поиски. Для начала — ехать по трассе, останавливаться через определенные промежутки и проводить новые сеансы. Изматывает, конечно, но это все-таки моя настоящая работа, к которой я привык и которую умею делать.

Так мы и поступили. Каждые шестьдесят — семьдесят километров искали место для остановки, я брал фотографию в руки и закрывал глаза. Погода была прекрасная, и единственным неудобством для моих спутников было то, что обед все время откладывался, потому что на пустой желудок мне работается легче, а они, проявляя солидарность, есть без меня не хотели.

Лишь около трех часов пополудни я наконец что-то уловил. Пока это был только очень слабый сигнал и, прикинув по карте направление, откуда он шел, мы поняли, что с более-менее цивилизованной трассой придется проститься. Нужно было сворачивать на узкие дороги с окончательно разбитым асфальтом.

Ну что же, к этому мы были готовы. Еще километров через двадцать остановились в очередной раз. Да, сигнал был, теперь более отчетливый и ясный. Мало того, теперь стало ясно, что Картышев-младший жив. В каком он состоянии, я сказать не мог. Жив — и все! Но и этого было нам достаточно. Раз жив, значит, найдем!

Вот теперь можно было и перекусить. А за обедом обсудить план действий. Мы съехали на обочину, расстелили на траве кусок толстой полиэтиленовой пленки, зачем-то валявшийся в машине, и разложили свои нехитрые припасы. Глядя на то, что у нас осталось, сразу было решено при первой же возможности пополнить «продуктовый склад». Еды действительно было маловато, только то, что осталось еще с Германии: несколько пластов расфасованной ветчины, банка каких-то мясных консервов, полбатона хлеба и недопитая двухлитровая пластиковая бутыль «Фанты». Нам с Загайновым этого, может быть, и хватило бы, но ведь теперь нужно было заботиться и о даме.

Сашка, кстати, положивший глаз на Елену еще по дороге в Арнзальц, теперь получил возможность приятное знакомство развить и углубить. Он вился вокруг девушки, оказывал всевозможные знаки внимания, а сейчас, за обедом, старался подложить ей куски получше, повкуснее. И, надо отметить, Лене это внимание не было неприятным. О своем бывшем приятеле, Мишеле, она, похоже, успела забыть. Да и кого там было помнить!

Я, проглотив свою порцию ветчины, с видом доброго дядюшки, посматривал на воркующую парочку. Говорили они о сущих пустяках, но разве в таких случаях важны слова? Сашка, конечно, был еще тем