– А если он вылезет?! – требовательно воскликнул мальчик.

В сущности он был прав – истинным охотникам за привидениями нужно быть готовым к любым ситуациям.

– Мы его голыми руками возьмем, – ответил Феофан Феофанович.

– Не-е, – замотал головой мальчуган. – Голыми руками вы его не возьмете. Он вас сожрет. Его молниями надо!

Бог знает куда бы их завел этот профессиональный разговор, но помог Следопыт.

– Готово, – после щелчка произнес Кирилл, отошел от двери и взглянул на подельников. – Операция по поимке медведя-призрака начинается. – Он строго взглянул на соседей. – Дедушка шутит, мальчик. Прибор с молниями у меня в сумке, – и погрозил пальцем. – Но про него нельзя говорить.

– Покажите, – попросил мальчик.

Кирилл отрицательно покачал головой:

– Нельзя. Государственная тайна. Посторонних прошу удалиться.

– Зайдите к себе, – приказала Юля. – И сидите тихо-тихо. Ясно вам, гражданка?

– Ясно, – прошептала та.

– Я жду расписку, – еще строже бросила Юля.

– Хорошо.

Мальчика мгновенно затащили, и дверь захлопнулась.

– У нас минут пятнадцать, – переступая порог, предупредил Кирилл. – Потом шок у соседей закончится, они станут задавать вопросы, и за нашу безопасность я не дам и гроша.

– Вы очень строги с обывателями, Юленька, – пробормотал Позолотов. – Впрочем, иногда это полезно.

Они закрыли за собой дверь и включили свет. Обычная хрущевка.

– Что мы ищем? – спросил Белозерский.

– Все, что сможет указать на страхи Калявина. На присутствие медведя в его жизни.

– Медведя-призрака, – поправил ее Феофан Феофанович.

– Именно, медведя-призрака, – согласилась Юля.

– Мы с Юленькой будем работать внизу, – решил Позолотов. – А ты, Кирюша, по верхам давай. Так, что ли?

– С каких это пор вы стали отдавать команды? – удивилась Юля. – А, Феофан Феофанович? Вы – ученый. Ваше дело – улавливать энергии. Вот и улавливайте. Впрочем, Кирилл, он прав – давай по верхам. А я по полкам.

– Идет, – согласился Белозерский.

Феофан Феофанович усмехнулся.

– Мне нужны письма, альбомы, любой архивный материал, – решительно заявила девушка.

Перерыть две комнаты в хрущевке – дело нехитрое. Кирилл рванул по антресолям. Феофан Феофанович бросился по шкафам и скоро выудил охотничье ружье:

– То самое! Присвоим?

Юля нахмурилась, даже работать перестала.

– Я бы покрутила пальцем у виска, да не удобно, вы уже старенький.

– Да шучу я, шучу! – поморщился Позолотов. – Что вы как дети?

– У вас была жена, Феофан Феофанович? – запуская руки в одежду, сложенную в серванте, спросила она. – Как-то раньше не интересовалась.

Кирилл хмыкнул из другой комнаты.

– Ушла жена, – как ни в чем не бывало ответил Позолотов. – Бросила меня. – Он развел руками. – Сказала: я с тобой с ума сойду. Давно это было!

– Извините, Феофан Феофанович, – вздохнула Юля.

– Да ничего, – пожал плечами архивариус. – Она уж покойница. И муж ее второй покойник. А я вот в свои восемьдесят жив, бодр и охочусь на медведей-призраков. И ничуть об этом не жалею. Так кто из нас выиграл?

– Вы, – с улыбкой откликнулась девушка.

На антресолях хранился хлам, семейных альбомов не было. Но зато на одной из полок буфета нашелся огромный целлофановый пакет с фотографиями. Юля жадно начала просматривать его. Бледные фотографии, лица незнакомых людей, которые либо состарились, либо давно ушли на тот свет. Были тут и дочь Калявина, причем, разного возраста, с пеленок, и его жены. В том числе и моложавая Антонина Дмитриевна. И другие женщины. Особенно хороша была одна, брюнетка с большими сияющими глазами. Самые любопытные фотографии Юля щелкнула телефоном. Библиотека Калявина, в спальне, в буфете за стеклом, была небольшой и характерной: тут оказалось много охотничьих книг. Оружие, виды охоты. И все разных авторов. Русская классика тоже была. «Записки охотника» Тургенева и Аксакова, например. Юля взяла томик Куприна. Закладка оказалась на рассказе «Вальдшнепы».

– Да он помешался на охоте, – заметила она.

Юля машинально пролистала книгу, и вдруг из нее выпорхнул и спланировал на пол твердый листок. Юля нагнулась и подняла его. Это была фотография. С ее глянцевой поверхности счастливо улыбались три охотника в защитных костюмах. Бравые, тоже моложавые, с наглыми глазами. Тот, кто в середине, с седеющей шевелюрой, был на голову выше и Калявина, и третьего охотника, смотрелся вожаком. Ружья держали каждый на правом плече. Прям гвардейцы. Всем было лет по сорок пять. Фотка из девяностых годов. За спинами стоял «уазик». Перед охотниками лежала туша медведя-великана. Каждый из охотников поставил правую ногу на тушу убитого животного. Юля перевернула фотографию. Небрежная надпись с неровными округлыми буквами на обратной стороне гласила: «Лев, Федор и Матвей – друзья навеки!» И размашистые подписи. Юля перетряхнула все охотничьи книги, чем привлекла внимание Позолотова, но больше фотографий не оказалось. Она вновь устремила взгляд на бравурную строчку и три подписи. – Писали под хмельком, – заметил Феофан Феофанович.

Архивариус смотрел на фото через ее плечо.

– Согласна.

В спальню вошел Кирилл.

– Пора убираться отсюда, а то неровен час. Слышите? Все равно ничего толкового нет.

– Я бы так не сказала, – возразила Юля.

– Она права, – подтвердил Позолотов. – Кое-что есть.

Кирилл обошел их, сказав: «Можно?» – взял из рук Юли фотографию, пристально рассмотрел ее с обеих сторон и вернул девушке.

– Да, это кое-что.

– Три друга, три охотника, – задумчиво произнесла Юля. – Этой фотографии лет двадцать пять. Крайний слева – наш Калявин.

– Перед охотниками – убитый медведь, прямо великан, – заметил Позолотов.

– И фотография почему-то не с другими лежит, а отдельно, – задумалась Юля. – Среди книг про охоту, в спальне, куда не каждый заглянет.

– Юленька, ты эти же лица встречала на других фотографиях? Сейчас, когда перебирала? – поинтересовался Белозерский. – Я говорю о двух друзьях Калявина.

– Не-а, – качнула она головой.

– Это кое-что, – повторил Следопыт. – Он прятал фотографию и не хотел, чтобы эти люди как-то фигурировали в его реальной жизни. Только в его воспоминаниях.

– Именно так, – заключила Юля. – Это люди из его прошлой жизни, из которой он когда-то сбежал, бросив, кстати, родную дочь. Которую несомненно любил. Ее фотографий, в раннем детстве, у него море.

– Дела, – почесал нос научный советник и экстрасенс номер один при правительстве. Взял из рук Юли снимок, положил его на ладонь, накрыл другой рукой и закрыл глаза. – М-м-м, – запел Феофан Феофанович, мгновенно впадая в транс. – М-м-м!.. У-у-у!..

– Пора уходить, – с улыбкой заметил Кирилл Белозерский.

Юля выдернула из ладней Позолотова фотокарточку.

– На самом интересном месте оборвали, Юленька! – недовольно проговорил он. – Души уже подходили ко мне. Стекались!

– Чьи? – поинтересовалась она.

– Покойничков.

– Чьи именно?

– Разные. В том числе и Калявина. А вы все испортили.

– Уходим, – настаивал Следопыт. – Фотографию берем с собой.

– Еще бы, – поддержала Юля. – Такая находка.

Через пару минут они открыли дверь и стали осторожно выходить на площадку.