их насчитываются миллионы, но он уже предвидел и планировал пробуждение всего черного континента.

Даниэле Комбони родился в городе Лимонэ, что на озере Гарда в 1831 году; он был третьим из восьми детей, но из всех лишь ему одному удалось выжить.

Когда он отправится в свое миссионерское путешествие, то оставит матери на память свою фотографию, и та будет говорить со смиренной скорбью, что «из стольких детей у нее остался лишь один, да и тот бумажный». Но теперь у нее есть святой сын, который пребывает вместе с ней на небе, и которого почитают на земле.

Так как его семья была очень бедной, то в двенадцать лет ему посчастливилось быть принятым в пансион для неимущих, но одаренных мальчиков, который открыл в Вероне дон[35] Никола Мацца, знаменитый и святой воспитатель того времени.

И в этом пансионе, учеба в котором одинаково могла открыть путь как к поступлению в Падуанский университет, так и на богословские курсы семинарии, царил миссионерский энтузиазм, внушенный Церкви усилиями тогдашнего Папы.

Миссии потерпели тяжелый удар сначала от упразднения Ордена Иезуитов, а затем и многоих других религиозных орденов европейских стран.

В конце XVIII века французы, оккупировавшие Рим, даже издали декрет об упразднении Конгрегации по Пропаганде Веры (Propaganda Fide) традиционно занимавшейся католическими миссиями, и прежде всего позаботились о том, чтобы разграбить библиотеку.

Однако Пий VII восстановил как Орден Иезуитов, так и Propaganda Fide, и с того времени проблема проповеди Евангелия вновь пробудила сознание христиан.

И в особенности возродился интерес к Африке.

В 1839 году Григорий XVI — папа, которого многие напрасно обвиняют в закрытости, — не только вновь осудил рабство и рабовладение (назвав его «делом людей, постыдно ослепленных жаждой грязной наживы»), но и распорядился подготовить священнослужителей всех рас и национальностей, так чтобы они могли иметь доступ ко всякой церковной ответственности и ко всякой церковной должности, в том числе и к епископскому сану точно таким же образом, как и белые.

И это — как мы уже упоминали раньше — происходило в то время, когда многие считали возможным отрицать, что у негров есть душа.

В пансионах дона Мацца Африка была настоящей страстью, так что их основателя в шутку называли «дон Конго».

Более того, уже в те годы обсуждался план принимать в Вероне африканских юношей и девушек, выкупленных из рабства, чтобы по-христиански воспитывать их и дать им после возможность вернуться на родину в качестве проповедников Евангелия для их собратьев (в браке или в священном сане).

И это было осуществлено начиная с 1851 года, тогда как несколько священников заведения готовились к отправлению в «Нигрицию» — как тогда называли Африку.

Чтобы благоприятствовать этому плану, дон Мацца даже предусмотрел в школьных программах своего пансиона не только изучение основных европейских языков, но также и обучение арабскому.

В начале 1849 года (то есть в восемнадцать лет) Комбони тоже «посвятил себя Африке» в личном обете, который обязался возобновлять и поддерживать всю свою жизнь.

В 1867 году он напишет: «Посвятив себя Африке семнадцать лет назад, я живу только для Африки и дышу только для ее блага».

Десять лет спустя он будет настаивать: «Вот уже двадцать семь лет и шестьдесят два дня, как я поклялся умереть за Центральную Африку: я преодолел величайшие трудности, перенес огромнейшие тяготы, я много раз смотрел в глаза смерти и, невзирая на все эти лишения и труды, Сердце Иисусово сохранило в моем духе (…) постоянство, так что наш боевой клич всегда будет: "Или Нигриция, или смерть!"» Как мы видим, он даже подсчитывал дни своей жизни, которые связывали его с этим бесповоротным решением.

«Нигриция» — этим названием географические атласы того времени обозначали всю внутреннюю, практически данную часть Африки, на карте которой обычно изображали лишь львов и какую-нибудь большую реку, нарисованную наугад.

Единственное, что было известно белым на этом континенте, — это были поселения на его берегах и на двух крайних точках (Алжир и Южная Африка), где был более умеренный и терпимый климат. Все остальное было покрыто «таинственным мраком».

Итак, в семинарии Даниэле тщательно готовился, совмещая изучение богословия с изучением арабского языка, обычаев некоторых африканских племен и основ медицины.

31 декабря 1854 года в Тренто, в часовне епископского дворца Монсиньор Джованни Непомуцен Тшидерер (которого Иоанн Павел II провозгласил блаженным в 1995 году) рукоположил его в священники.

Прежде, чем он смог отправиться в Африку, прошли почти два года, а до тех пор у него была возможность совершенствоваться в искусстве медицины. В Вероне и ее окрестностях вспыхнула эпидемия холеры, которая унесла сотни жизней. Направленный в местечко Буттапьетра, Комбони оказывал там столь великодушную помощь, — в качестве священника и медбрата — что императорский комиссар вынес ему благодарность, объявив, что Комбони «отдал себя всем без исключения». Это была хорошая практика.

Он отправился в путь в конце 1857 года, когда учреждение дона Мацца решило принять участие в африканской миссии, послав туда пять священников, самым молодым из которых был как раз дон Даниэле, в сопровождении добровольца-мирянина, кузнеца из Фриули.

Поскольку в Александрии Египетской им предстояла длительная организационная остановка, миссионеры воспользовались ею для паломничества в Святую Землю. В то время по родине Иисуса путешествовали пешком или на лошади, и не было недостатка в опасностях, угрожавших жизни паломников.

Длиннейший отчет, который Даниэле написал родителям, — это очень интересный рассказ, богатый подробностями; еще и сегодня он полезен для того, чтобы понять ситуацию в Святых Местах в прошлом веке, под властью турок, а также познакомиться с благочестием тогдашних паломников.

Что прежде всего проступает на этих страницах, так это страстная вера человека, который знал, «что он созерцает своими глазами и осязает своими руками» историко-географические реликвии события, которое затем он должен будет проповедовать «в самых дальних концах земли». В самом деле, он вот-вот должен был отправиться туда, куда не добрался еще ни один христианин, и трепетал от волнения при мысли, что для своих африканцев он должен стать живой связью с первоисточником.

С таким святым и таким привычным первоисточником! Престарелым родителям он многозначительно напишет: «Половина вертепа, где родился Иисус Христос в ширину — как коридор вашего дома, а другая половина — как ваша кухня… я исцеловал почти весь этот вертеп и не мог оторваться…»

Через две недели они наконец-то смогли вернуться в Александрию и вступить на территорию Судана, бывшего тогда египетским владением, продвигаясь по направлению к его столице Хартуму. Чтобы дойти до него, они должны были сначала подняться