Шрифт:
Закладка:
– Идут, идут!.. Их разъезды уже на площади!.. Слава богу!.. встречать!..
– Но как и где встречать? – спрашивали одни. – Необходимо встретить добровольцев как можно более сердечно, искренно, торжественнее!..
– Само собою разумеется! – отвечали другие. – Всей интеллигенции во главе с духовенством и бывшими представителями власти следует собраться где-либо вместе и официально приветствовать избавителей!..
Вскоре решено было собрать всех старожилов в помещении местной школы, что и было исполнено без всякой задержки, так как жители городка, жаждавшие поскорее увидеть добровольцев, слетались к назначенному месту как бабочки на огонь.
В тот же ясный июльский день, когда солнце уже было близко к заходу, во двор этой школы въехал небольшой отряд всадников с теми же погонами и кокардами, какими были убраны прибывшие ранее чины «белогвардейского» разъезда… И к воротам школы, украшенным национальными флагами, повалили горожане, охваченные воистину праздничным настроением…
– Глядите – они и впрямь в погонах!.. Вот они, наши-то, настоящие!.. Слава Тебе Господи!..
В большом школьном зале тем временем собралось около 150 человек представителей местной интеллигенции.
Бывшие чиновники и офицеры поспешили снова переодеться в старую форму, нацепив на себя долго лежавшие в разных укромных местах ордена и знаки; духовенство уже спокойно облачилось в камилавки и рясы и возложило на себя наперсные кресты.
В зал торжественно проследовали несколько «представителей» прибывшего «белого» отряда и не без достоинства принимали трогательные приветствия горожан…
Многие из последних искренно плакали, стремясь в то же время доверчиво излить перед «избавителями» свою душу, тяжко наболевшую за страшные дни владычества большевиков, сопровождаемого насилиями и грабежами…
Представители «белых» некоторое время внимательно и, по-видимому, сочувственно выслушивали все жалобы своих «спасенных», пока по помещению школы не пробежала как бы зловещая искра, внезапно изменившая всю картину…
– Закрыть ворота! – неожиданно загремел на дворе чей-то резкий и грубый голос. – Представление кончено!.. И никого из этой кадетской сволочи не выпускать из школы!..
И вслед за этим криком все «добровольцы» с циничным смехом стали срывать с себя погоны и кокарды, сопровождая свои действия площадною бранью по адресу опешивших несчастных людей, тотчас же уразумевших весь ужас своего положения.
– Вот вам ваши белые! Посмотрите, каковы они! – слышались злорадные выкрики. – Вот вам ваши добровольцы!
И не прошло нескольких мгновений, как в воздухе засверкали красноармейские шашки, послышались зловещие удары клинков о живое человеческое тело, короткие и сухие выстрелы из наганов и отчаянные крики несчастных интеллигентов, безжалостно уничтожаемых и расстреливаемых в упор…
Зал мирной городской школы наполнился запахом порохового дыма, крови и стонами раненых, тут же добиваемых совершенно осатаневшими палачами…
Дьявольски задуманный план большевиков удался, повергнув в страх весь городок.
Стоявший за воротами школы простой народ тотчас же в ужасе разбежался, оставив злосчастную интеллигенцию погибать в импровизированном большевистском застенке…
Душераздирающие крики попавших в кровавую западню мучеников до рассвета раздавались в школе, стены которой сделались свидетелями сцен, не поддающихся никакому описанию.
Мстившие за свои неудачи большевики издевались над своими жертвами всю ночь, преподнося некоторым из них смерть только под самый конец расправы, как бы в виде особой награды.
К восходу солнца упоенные своим успехом «мстители» покинули город, захватив с собою несколько заложников…
Находившиеся ночью по счастливой случайности вне школы родственники несчастных интеллигентов, собравшихся в ней накануне для торжественной встречи своих избавителей, тотчас же бросились в этот роковой дом, оставленный открытым ушедшими палачами.
Картина, представившаяся глазам вбежавших в него людей, была настолько потрясающая, что трое из них тотчас же лишились рассудка, оставшись на всю жизнь сумасшедшими…
Среди холодеющих и обезображенных трупов, потоков крови, отрубленных конечностей и прилипших к стенам школы кусков мозга валялись еще несколько недобитых раненых, испускавших нечеловеческие стоны…
Некоторых из них близким людям удалось кое-как возвратить к жизни.
Но таких было немного…
Одного из этих «счастливцев», бедного учителя, автору настоящих строк пришлось лично расспрашивать о пережитых ужасах, перед описанием которых остановился бы и творец «Божественной комедии».
Трудно передать на словах все то, что происходило наутро после бесчеловечной кровавой бани, устроенной большевиками в городской школе в страшный июльский вечер.
Очевидцы рассказывают, что в течение всего последующего дня над городом буквально стоял один непрерывный вопль безысходного горя, отзвуки которого были слышны далеко за городскою чертою…
Обезумевшие от отчаяния женщины, полуодетые и растрепанные, с ужасом распознавали в обезображенных трупах своих мужей, сыновей и отцов, завертывали их останки в простыни и, собрав последние силы, несли свой страшный клад домой для отдачи последнего долга…
И не одни мужчины пали безвинными жертвами страшных палачей. Для встречи и приема псевдодобровольцев в школьной зале накануне собралось и немало женщин, среди которых находились и совсем юные гимназистки, восторженно изготовившие для поднесения своим «избавителям» букеты роз, перевитые трехцветными лентами.
Эти розы явились последними цветами их девической чести и жизни, нашедших себе неописуемый конец при исступленном гоготании негодяев-насильников…
Со всех концов городка безысходно тоскливой вереницей тянулись к городскому кладбищу кучки несчастных «интеллигентов», несших на своих плечах наскоро сколоченные гробы.
Звучали похоронные напевы, вырастали один за другим надмогильные холмы, число которых в течение одних суток перевалило за сотню.
Не одна женщина, потеряв последние силы после исчезновения под землей дорогого гроба, оставалась лежать без чувств на свежем могильном холме, не привлекая к себе ничьего внимания.
Чужое горе в эти минуты уже никого не трогало.
Страшная и кровавая беда, неожиданно упавшая на маленький и до того времени «богоспасаемый» украинский городок, повергла всех его уцелевших жителей в состояние полнейшей прострации, граничившей с безумием.
А на утро следующего дня – о жалкая насмешка судьбы! – в этот же городок пришли уже подлинные добровольцы, менее всего ожидаемые в эти минуты… Но взамен радостных речей, привета и благодарности им пришлись услышать только панихидное пение, доносившееся с кладбища, и несвязные, неопределенные ответы охваченных новыми страхами горожан.
Многие из последних предпочитали просто молчать, по вполне понятной причине уже не веря и настоящим добровольцам.
– Пришла вторая ваша партия, чтобы добивать оставшихся! – слышались глухие замечания горожан, направляемые по адресу ни в чем не повинных белых. – Ну что же, добивайте!.. Только поскорее!.. Мы готовы на все!..
– Да что вы, чудаки этакие! – пытались возражать смущенные добровольцы. – Ведь мы же свои, белые, из отряда генерала Оссовского… Разве вы не видите – на нас погоны!
– Да, как же, погоны!.. И на тех, что резали и убивали здесь накануне, тоже были погоны… Не верим мы больше никаким погонам. Опять дьявольский маскарад.
Что могли
