ВОЗВРАЩЕНИЕ ЧОРБА (октябрь 1925; Руль. 1925. 12, 13 нояб.). Рассказ вошел в одноименный сборник.

Первый, по‐видимому, из рассказов Набокова, переведенный на английский язык, был опубликован в переводе Г.П. Струве в престижном журнале «This Quarter» (Париж, июнь 1932).

В рецензии на сб. «Возвращение Чорба» А. Савельев (С. Шерман), назвав заглавный рассказ «изумительным шедевром» и лестно охарактеризовав весь сборник, проницательно определил ведущее начало у Набокова: «Автор охвачен жадным неутолимым любопытством познать за кажущейся логичностью и внешним благообразием этой жизни ее внутреннюю сущность, часто нарушающую и логичность и благообразие, ибо он знает, что “жизнь творит слишком размашисто и неровно”, его мучит, что часто “ее произведения непереводимы и непередаваемы”. И в поисках разгадки, “перевода и передачи” окружающего, он сворачивает на узкие тропинки, на неторные, не для всех открытые пути. Есть в беспокойном любопытстве Сирина какая‐то не покидающая его чуть насмешливая улыбка, иногда кажущаяся отражением внутреннего холодка. Она нужна ему для сохранения остроты зрения и тонкости слуха, которые могли бы притупить “жалость и гнев”» (Савельев А. <рец.> В. Сирин. Возвращение Чорба. Сборник рассказов // Руль. 1929. 31 декабря. С. 2–3).

С. 218. «Парисифаль» (1882) – опера Р. Вагнера, последнее крупное произведение композитора.

С. 220. празелень – иссиня-зеленый цвет.

С. 222. …плечо каменного Орфея… – Подобно изложенной в рассказе истории, брак мифического Орфея с Эвридикой был недолгим, ее укусила змея, после чего она умерла; Орфей отправился за ней в царство мертвых, но ему не удалось ее вернуть. Образ Орфея еще по крайней мере трижды возникнет в рассказах и романах Набокова, трактующих тему путешествия в мир иной («Посещение музея», «Ланс», «Под знаком незаконнорожденных»).

…ее разбудил страшный истошный вопль <…> увидел жену свою, лежавшую с ним рядом. – Сюжет и некоторые детали рассказа (как, например, время действия – май, место действия – дешевый отель) использованы Набоковым в начале второй части романа «Взгляни на арлекинов!»

ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО БЕРЛИНУ (декабрь 1925; Руль. 1925. 24, 25 дек.). Рассказ вошел в сб. «Возвращение Чорба».

В работе «Пути Шкловского в “Путеводителе по Берлину”» Омри Ронен сопоставил рассказ с «Вольными мыслями» А. Блока и проследил в нем тонкую полемику с книгой формалиста В. Шкловского «Zoo, или Письма не о любви» (Берлин, 1923). «Берлинский Zoo у Шкловского, – пишет Ронен, – выступает и как метонимия, и как метафора русской эмиграции. Это метонимия, потому что в “Письме 18” говорится: “Русские живут, как известно, в Берлине вокруг Zoo”. Но рассказчик Сирина опровергает обобщение Шкловского: он едет в берлинский Зоологический сад на трамвае, следовательно, живет поодаль, а город, вопреки <…> другому обобщению Шкловского, все‐таки не весь одинаков. <…> Центральный образ “Путеводителя”, берлинский Зоологический сад зимой, представляет собой главное и наиболее заметное соединительное звено между этим рассказом и книгой “Zoo, или Письма не о любви”. В остальных эпизодах Сирин развивает и обыгрывает образы литературных приемов, описанных Шкловским, внося свои возражения, дополнения, поправки» (Звезда. 1999. № 4. С. 167–169).

С. 226. Вот образы разных работ <…> окна. – В английском переводе рассказа Набоков изменил некоторые пассажи. Так, это предложение было значительно расширено, перевожу: «Вот образы разных работ, которые я наблюдаю из переполненного трамвая, где какая‐нибудь сердобольная женщина непременно предложит мне свое место у окна, стараясь при этом не смотреть на меня слишком пристально». В финале английской версии рассказа становится ясно, что герой – калека.

…бьют молотами по котырге… – Слово, не найденное в словарях. В английском переводе «iron stake» – железный костыль.

БРИТВА (11–12 февраля 1926; Руль. 1926. 19 февр.).

С. 230. …человек по фамилии Штейн становится превосходным минералогом. – Намек на значение немецкого слова Stein – камень.

С. 232. Будет с вас <…> Я доволен, можете идти. – М. Шраер отметил здесь аллюзию на месть Сильвио в пушкинском «Выстреле»: «Не буду, – отвечал Сильвио, – я доволен: я видел твое смятение, твою робость; я заставил тебя выстрелить по мне, с меня довольно. Будешь меня помнить» (Шраер М.Д. Набоков: темы и вариации. С. 204).

…глядя <…> <пустыми>, как у греческих статуй, глазами… – Конъектура понадобилась оттого, что в газетной публикации рассказа, очевидно, пропущено слово. В его английской версии здесь тоже вставлено слово (glazed – тусклый, безжизненный).

СКАЗКА (июнь 1926; Руль. 1926. 27, 29 июня). Рассказ вошел в сб. «Возвращение Чорба».

По начальному замыслу рассказ должен был называться «Нечет», о чем Набоков писал жене из Берлина 15 июня 1926 г.: «А затем… Кош, какой рассказик! Я облизывался, когда приступил. Называется так: “Нечет (сказка)”, – и это о том, как чорт (в образе большой пожилой дамы) предложил маленькому служащему устроить ему гарем. Ты скажешь, ветреная Геба, что тема странная, ты, может быть, даже поморщишься, мой воробышко. Но увидишь» (ПКВ, 112). В английской версии рассказа госпожа Отт стала фрау Монд по имени мужа-француза Monde (фр. monde – мир). О. Ронен заметил, что имя набоковского черта представляет собой Готт (нем. Gott – бог) без первой буквы; Ольга Сконечная обратила также внимание на то, что Monde – анаграмма «demon» (англ. – демон). К этим наблюдениям остается добавить, что в «Отт», как заметила Джейн Грейсон, содержится анаграмма нем. tot (мертвый).

С. 236. Вы мне сразу понравились <…> родиться в другом месте… – В английском переводе Набоков сделал несколько добавлений: «Вы напомнили мне невинного, хотя и весьма одаренного молодого монаха, которого я знавала в Тоскане. Это моя предпоследняя ночь. В том, чтобы быть женщиной, есть свои плюсы, но быть стареющей женщиной – это ад, если вы простите мне это выражение. Сверх того, на днях я наделала таких глупостей – вы скоро прочтете об этом во всех газетах, что мне лучше уйти из этой жизни. В следующий понедельник предполагаю родиться в другом месте. Сибирская шлюха, которую я для себя выбрала, станет матерью необыкновенного, ужасного человека» (пер. мой).

УЖАС (лето 1926; Современные записки. 1927. Кн. XXX. Январь). Рассказ вошел в сб. «Возвращение Чорба».

Первый рассказ Набокова, напечатанный в лучшем литературном журнале русской эмиграции (Париж, 1920–1940), получил положительные отзывы М. Осоргина, Ю. Айхенвальда и В. Вейдле, заметившего, что «в “фактуре” [“Ужаса”] чувствуется сильное влияние немецкой школы – точнее, того ее течения, которое в короткой новелле опирается на традиции Клейста» (Дикс [В. Вейдле]. «Современные записки». Кн. XXXII // Звено. 1927. 13 февр. С. 8).

В январе 1926 г., всего за год до публикации «Ужаса», против привлечения Набокова к сотрудничеству с журналом был его редактор И.И. Фондаминский, ставший позднее одним из ценителей Набокова, всячески способствовавший его карьере в 30‐х гг. В письме от 6 января 1926 г. к двум другим редакторам журнала, М. Вишняку и В. Рудневу, он заметил: «К сожалению, я почти убедился окончательно, что “новых” [писателей] в эмиграции не будет. Печатать бездарных – только обманывать