Посланником снова стал Лев VI Армянский. Он был уполномочен отправиться в Англию через Кале со свежими дипломатическими предложениями. Однако на публике ничего из этого не было объявлено и везде царила уверенная бравада. Фруассар, который находился с армией в Слейсе, сообщил о ликовании людей, когда была объявлена дата отплытия. Самый старый человек, писал он, не мог представить себе такой сцены. Смешавшись с солдатами всех провинций и диалектов в переполненных лагерях, он сообщил, что моральный дух был высок, подпитываемый накопившимися за десятилетия обидами. "Разбейте этих английских свиней… — говорили они, — сейчас самое время отомстить за наших отцов, матерей и погибших друзей". Одним из этих людей был солдат-поэт Эсташ Дешан. Он был свидетелем опустошения Шампани в 1380 году и разрушения дома его семьи солдатами Томаса Вудстока. Дешан мечтал о том дне, когда люди, глядя на груду обугленных руин, которые когда-то были домами, скажут: "Давным-давно это место называлось Англией". К 8 ноября 1386 года, за день до отплытия флота, армия погрузилась на корабли. Король провел смотр флота со своего флагманского корабля. Флорентийский купец Бонаккорсо Питти, который объединил свои средства с некоторыми соотечественниками в Париже и нанял корабль, чтобы присоединиться к армии в качестве добровольца, насчитал 1.200 судов, стоявших в гавани. Было около 600 коггов всех размеров для перевозки солдат. Были широкие транспортные суда с кормовыми аппарелями для погрузки лошадей, снаряжения и запасов. Флагманский корабль короля пронес его мимо плотных рядов судов, мачты которых были украшены знаменами и серпантином, а борта ярко раскрашены гербами и знаками отличия главных капитанов: на кораблях короля — белый шарф и золотая корона, на кораблях герцога и герцогини Бургундских — переплетенные инициалы Филиппа и его супруги в три цвета, на корабле герцога Бурбонского — девиз Bonne Esperance (Добрая надежда). Солдаты и моряки толпились на палубах, наполняя воздух звуками рожков и труб[824].

Принцы и командующие армией не присутствовали при этой сцене. Они находились на берегу, присутствуя на напряженном совещании в апартаментах герцога Беррийского. Герцог, вечно опасающийся риска, уже некоторое время как охладел ко всему этому предприятию. Флот не смог бы отплыть на следующий день, если бы ветер не переменился, а столько людей и лошадей нельзя было держать на кораблях безвылазно. Год подходил к концу, дни были короткими, а ночи темными и холодными. Английское побережье было полно опасностей. Гавани восточного побережья, большинство из которых были речными портами, были труднодоступны в плохую погоду. До Фландрии доходили сбивчивые сообщения о ссорах английского короля с Парламентом, но они были лишь смутно понятны, и никто не предполагал, что англичане не будут поджидать их на побережье. Репутация Карла VI и даже его жизнь, были под угрозой. Вечером совещание прервалось без принятия решения, чтобы посоветоваться с корабельщиками. Самые опытные моряки флота совещались ежедневно в течение следующих четырех дней. Примерно 13 ноября они направили делегацию в Совет короля со своим советом. По их словам, прежде чем флот сможет отплыть, необходимо ясное небо, полная луна и попутный ветер. Нынешние погодные условия могли продлиться долго. Это был сезон юго-западных штормов, которые традиционно продолжались до дня Святой Екатерины (25 ноября). По мнению моряков, переправа должна была продолжаться по меньшей мере две недели. Хотя моряки не говорили об этом прямо, было очевидно, что это означает отмену экспедиции во второй раз. Это был бы унизительный провал. Некоторые из присутствующих были за то, чтобы продолжать и среди них были два главных военных офицера короны, коннетабль и адмирал. Многие капитаны армии поддержали их. Но их не поддержали политики.

Справедливости ради следует отметить, что и более смелые люди, чем герцог Беррийский, понимали, что план вторжения стал слишком опасным. Даже при самых оптимистичных предположениях они не достигнут Англии до декабря. Правда заключалась в том, что французы перестарались. Их флот был слишком велик, чтобы управлять им в море. Корабли либо столкнулись бы, либо потеряли друг друга ночью и в осенних туманах. Армия была слишком велика, чтобы ею можно было правильно управлять, снабжать и платить. Потребовалась неделя, чтобы погрузить огромную массу людей и лошадей на корабли. Еще неделя ушла бы на то, чтобы снять их с кораблей, и третья — на то, чтобы вновь погрузить их при перемене ветра. Доставка их на берег на пляжи восточной Англии была бы трудоемкой и опасной операцией. Большая часть запасов, собранных для кампании, была израсходована во время долгого ожидания. Заменить их было бы трудно в середине зимы и невозможно в Англии. Но решающим фактором была финансовая ситуация, которая сейчас была крайне тяжелой. Ежемесячный размер зарплаты войскам значительно превышал суммы, первоначально заложенные в бюджет. Задолженность по зарплате уже была значительной. Военные казначеи исчерпали доходы от тальи и использовали кредиты по полной программе. К ноябрю никто не давал денег в долг более чем на месяц. Все эти проблемы должны были усугубляться по мере продолжения кампании. Даже огромные ресурсы французского государства были не в состоянии справиться с задачей, которую поставили перед собой его лидеры. Поэтому 16 ноября 1386 года герольды прошли через лагеря с сообщением, что вторжение откладывается до дальнейших распоряжений. Флот оставался в Слейсе под охраной около 1.300 солдат до тех пор, пока не станут известны результаты посольства короля Армении в Англию[825].

Новость, которая достигла Англии примерно через неделю, была встречена там как чудо. Но у англичан были и другие заботы. 19 ноября 1386 года, после почти трехнедельных споров, пэры английского Парламента и их союзники в Палате Общин вырвали власть из рук девятнадцатилетнего Ричарда II и навязали ему новый Постоянный Совет, который стал известен как Правительственная комиссия. По сути, это был регентский совет, который должен был взять на себя контроль над администрацией, двором и доходами Ричарда II на период в один год. Его целью якобы было провести реформы королевской администрации, которых Палата Общин требовала на протяжении десятилетия. На практике полномочия комиссии были гораздо шире и распространялись на все управление государством. Членами комиссии были три главных государственных чиновника и одиннадцать парламентских пэров. Но с самого начала в ее работе главенствовали враги короля: новый канцлер Томас Арундел, епископ Эли; дядя короля Томас Вудсток, герцог Глостер; графы Арундел и Уорик; а также старые сторонники административной реформы, такие как Уильям Уайкхем. Об их назначении должно было быть объявлено в каждом городе графства. Любое сопротивление их постановлениям и любые попытки помочь королю вырваться из-под их опеки были объявлены наказуемыми как государственная измена. На практике это был государственный переворот, совершенный группой, которая в течение последних трех