лет составляла неофициальную оппозицию. Позже Ричард II утверждал, что Глостер и Арундел провели это решение, запугав Палату Общин и угрожая парламентариям смертью. Возможно, это было правдой. Но даже в то время король заявил, что не признает ни одного из решений комиссии, поскольку они посягают на его прерогативы. Его протест было приказано занести в парламентские протоколы, но его проигнорировали все, кроме клерка. В соответствии со своей верой в то, что война может быть профинансирована за счет экономии расходов на королевскую администрацию и домашнее хозяйство, Палата Общин выделила субсидию, которую можно назвать лишь унизительной: половину десятой и пятнадцатой частей от движимого имущества, зарезервированную для обороны королевства, с еще одной половиной, которая должна была быть взыскана через год, если этой суммы окажется недостаточно. Вместе с субсидией от духовенства, предоставленной собором вскоре после этого, прямое налогообложение должно было принести всего 26.000 фунтов стерлингов в 1386/7 финансовом году, что составляет менее двадцатой части налоговых поступлений короля Франции за прошлый год[826].

Политика нового режима была обозначена сразу же. О мирной миссии короля Армении было объявлено в Вестминстере в разгар ссоры между королем и лордами. Лев VI прибыл в Кале, когда французская армия еще грузилась на корабли в Слейсе, и отправил в Англию послание с просьбой о выдаче охранных грамот. Ричард II, которому Лев VI нравился, сказал, что был бы рад принять его и так, но парламентские пэры не захотели этого делать. Они отказали ему как шарлатану и приказали выслать его из Кале вон. В конце ноября 1386 года французский королевский Совет собрался в Амьене в присутствии ведущих капитанов армии, чтобы принять отчет Льва VI о провале его миссии. Совет решил задержать флот в Слейсе и предпринять третью попытку вторжения в Англию, когда весной погода наладится. Англичане, которые теперь регулярно получали донесения от своих шпионов во Фландрии, узнали об этом решении почти сразу. Одним из первых действий Правительственной комиссии стала организация крупномасштабных военно-морских операций, чтобы сорвать новые планы вторжения противника. 10 декабря граф Арундел, один из наиболее агрессивных членов комиссии, был назначен адмиралом Англии с юрисдикцией над обоими Адмиралтействами, что стало первым случаем назначения одного офицера на эту должность в военное время. Ему было поручено вывести в море на три месяца весной флот с 2.500 войска на борту. Перед Рождеством по всей Англии начался заказ судов. Корабли должны были быть в Темзе, готовые к походу против врага, к февралю 1387 года[827].

* * *

25 июля 1386 года армада Джона Гонта прибыла в Корунья, большую и защищенную естественную гавань на галисийском побережье Кастилии. Точное место назначения Гонта было хорошо охраняемым секретом, но предполагалось, что он высадится в Португалии. Поэтому прибытие англичан в Галисию застало всех врасплох. Был отдан приказ вывезти все припасы и продовольствие из прибрежных районов в укрепленные места, но в остальном оборона была не подготовлена. Герцог вступил на берег и установил свой штандарт, на котором герб Кастилии и Леона был соединен с гербами Англии и Франции. Вся армия была быстро высажена на берег вместе с лошадьми и припасами. Единственными войсками в этом районе был гарнизон Коруньи, который бессильно смотрел на происходящее со стен цитадели на западной оконечности бухты. На небольшом расстоянии, в бухте Бетанзос, шесть кастильских галер, крейсировавших у Плимута, лежали на берегу, пока их офицеры и солдаты праздновали праздник Святого Иакова в Сантьяго-де-Компостела, в сорока милях отсюда. Экипажи португальских военных кораблей без труда захватили их, освободив при этом несколько английских пленников, захваченных в море, и большое количество товаров, награбленных в английских деревнях западной части страны. По завершении высадки Джон Гонт распустил английские и голландские корабли, которые были отправлены обратно в Англию. Португальские военные корабли через несколько дней ушли в Лиссабон[828].

Выбор Галисии в качестве места вторжения Гонта в Кастилию был тщательным стратегическим выбором. Отделенная от остальной части королевства негостеприимными горными цепями Леона, Кантабрии и Астурии, эта провинция была удалена от политических центров кастильской монархии. Диалект языка и исторические традиции во многом были ближе к португальским, чем к кастильским. Трастамарская династия никогда не была там полностью принята. Спустя почти два десятилетия после убийства Педро I у погибшего короля в регионе все еще оставались приверженцы. Однако к 1386 году основным источником недовольства уже была не эмоциональная преданность старой династии, даже в таком легитимистском регионе, как Галисия. Более существенными были авторитарное управление и высокие налоги, которые были характерны для правления первых двух королей Трастамарской династии, а также постоянные инфляции и девальвации, которые съедали доходы как землевладельцев, так и горожан. Сам Хуан I считал, что вторжение привело к тому, что верность населения короне пошатнулась. Выступая перед Кортесами в конце года, он жаловался, что против него самого, его советников и чиновников, а также ведущих магнатов королевства ведется злобная кампания клеветы, намеренно распространяются ложные сведения, чтобы подорвать его правительство, а по стране из рук в руки передаются изменнические письма. Такие факты несомненно имели место, и они, конечно, не ограничивались Галисией. Менее ясно было то, насколько далеко они заведут кастильцев, чтобы они приняли сторону герцога Ланкастера[829].

Примерно в начале августа 1386 года Джон Гонт отправился вглубь страны к Сантьяго-де-Компостела, оставив отряд для сдерживания гарнизона Коруньи. Сантьяго-де-Компостела был главным городом Галисии и местом, где находилась рака с мощами Святого Иакова Зеведеева, покровителя Кастилии. Город не имел гарнизона и был практически беззащитен. Духовенство и знатные жители встретили захватчика перед воротами города и процессией сопроводили его к гробнице апостола в соборе. Вскоре после этого англичане заняли обнесенный стеной город Оренсе, гораздо более крепкое место на реке Миньо, недалеко от португальской границы. Именно здесь в конце августа герцог основал свой двор и рудиментарную администрацию. Джон Гонт организовал собственную Канцелярию под руководством своего кастильского секретаря Хуана Гутьерреса, который издавал указы и хартии, с титулами в традиционной манере. Он приказал отчеканить собственные серебряные монеты и заставил кафедральный собор Сантьяго-де-Компостела низложить своего епископа, сторонника Папы Климента VII, который также был канцлером Хуана I. Гонт призвал дворянство и города Кастилии признать его королем. Многие галисийцы так и поступили. Они пришли в Сантьяго-де-Компостела и поцеловали перстень на его руке, тем самым выразив свое почтение и покорность. Некоторые поступили на службу при его дворе или в его армию[830]. Другие сидели тихо и старались, чтобы по окончании кризиса не оказалось, что они поддержали не ту сторону. Каковы бы ни были их личные симпатии, они не желали признавать герцога Ланкастера только для того, чтобы увидеть, как он уезжает в Англию или Португалию и бросает их на произвол